"Элизабет Адлер. Богатые наследуют (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

Поппи.
Поппи никогда не видела кого-либо обнаженным, даже Энджел, и была
удивлена естественным отношением к своей наготе Нетты и ее цветущим красивым
телом.
- Ты слишком хороша для них, Нетта, - яростно сетовала Поппи, - ты
слишком красива и слишком мила для этих ублюдков.
- Лучше посмотри на себя, - усмехнулась добродушно Нетта. - И что это
ты заговорила совсем, как я? Конечно, я слишком хороша для них, но я должна
как-то жить, а? Пока жива, - добавила она, зевнув.
- Что ты имеешь в виду - пока жива? - спросила озадаченная Поппи.
- Что ты видишь, когда выглядываешь на улицу? Толпы молодых девушек...
молодых девушек, Поппи. Совсем немного шлюх, которые зарабатывают этим на
жизнь после тридцати - если они, конечно, еще живы и их не пришила эта
шваль.
- Шваль? - повторила Поппи, сбитая с толку. - Я не понимаю, что ты
имеешь в виду.
- Ничего, малышка, - пробормотала Нетта, сонно закрывая глаза. -
Узнаешь.
Руки Поппи стали красными и шершавыми от постоянной стирки: она терла
на стиральной доске изношенные простыни и истончившиеся полотенца, ветхое
белье и дешевые блузки в большом металлическом тазу на нижнем этаже,
выжимала их и развешивала для просушки на веревках, натянутых на улице, куда
почти не заглядывало солнце. Она скребла полы и отмывала ступеньки, она
вытирала пыль с баночек с пудрой и румянами и вообще приводила в порядок их
убогое хозяйство. Иногда, в благодарность за их дружбу, она покупала на
рынке маленький букетик цветов, в конце дня они продавались за один су, и
ставила каждый цветок в отдельную баночку и разносила их по комнатам
девушек, чтобы порадовать их, когда они утром вернутся домой.
Уличные женщины были не намного старше ее, по они знали, что Поппи на
них непохожа.
- Ты высшего класса! - восклицали они с материнской гордостью, толпясь,
чтобы взглянуть на нее и всплескивали руками около Лючи, которого обожали.
Их глаза, когда они дивились на маленький комочек нарядных перьев, были
похожи на яркие бусины, такие же, как и у самого Лючи. Они неуверенно
протягивали ему небольшие дары - орехи или тыквенные семечки, боясь, что он
их клюнет.
- Он освещает наш дом, - говорили они восторженно, когда попугай
расправлял свои маленькие пестрые крылышки, показывая алый блестящий пушок.
Лючи был домашним любимцем, подобных которому у них никогда не было и на
которого они могли излить свою любовь, заботу и ласку - то, что они никогда
не дарили мужчинам.
Но, когда они уходили в ночь, со своей шумной трескотней и резким
смехом и дом наполнялся молчанием, Поппи ощущала, как знакомая тоска
одиночества опять сгущается внутри нее. Она думала в отчаянье о доме, о Нике
и Розалии - и о Грэге. В ее мыслях Грэг стал героем. Он никогда не повел бы
себя, как Фелипе или моряки. Грэг был человеком чести. Он предложил ей свою
любовь, а она, как дурочка, отвергла ее - пока не стало слишком поздно. Она
думала об Энджел и о "близнецах", но Поппи никогда не думала о рожденном ею
ребенке, как о своем собственном, и никогда не пыталась вспомнить, как он
выглядел, представляя себе детское личико. Девочка была дочерью Энджел и так