"Элизабет Адлер. Удача - это женщина " - читать интересную книгу автора

Бака и его жену. Если бы его жена хоть немного походила на Марианну, он мог
бы спокойно сидеть дома и стричь купоны, а, кроме того, возможно, и
поглядывать на сторону. Он был уверен, что женщина, подобная Марианне, не
стала бы возражать против шалостей своего супруга. Напротив, она, может
быть, стала бы даже поощрять некоторые из них, не сулящие особых
неприятностей, поскольку увлечения мужа позволили бы ей не затруднять себя
по пустякам и сосредоточиться на более важных вещах - ну, там, заботах о
доме и детях, выборе слуг, участии в благотворительных вечерах, походах к
портному. Самое же главное - такая женщина, как Марианна, смогла бы уделить
достаточно времени политической кухне, на которой бы готовился успех ее
супруга, она бы активно участвовала во всевозможных политических митингах,
выступала на собраниях и тщательно подбирала знакомых в самых высоких
сферах, исходя из принципа - что полезно моему супругу, полезно и мне.
Но такой женщины у Гарри пока не было, а Марианна, вместо того чтобы
по-дружески помочь, сегодня вечером, в прямом смысле слова, подставила ему
ножку.
Гарри опять выпил, уносясь воспоминаниями к женщинам, которых он знал в
своей жизни, ко всей этой бесконечной веренице любовниц, однодневок,
жаждущих денег, к женам, которые не стоили его любви и которых он не любил,
и, конечно же, к Фрэнси. Господи, он помнил ясно, словно это случилось
вчера, как его отец говорил ему, еще совсем ребенку, что его сестра сошла с
ума и не заслуживает более чести носить славную фамилию Хэррисон. На
похоронах своей матери Гарри впервые по-настоящему ощутил собственную
значимость - он именовался наследником и сыном, а Фрэнси оставалась
обыкновенной девчонкой, с которой можно было не особенно считаться.

Глава 3

Фрэнси не могла заснуть. Ей казалось, что она слышит голоса людей и шум
автомобилей, когда гости ее брата Гарри покидали его дом. Мысли Фрэнси,
помимо ее воли, опять отправились в путешествие в прошлое, куда им
отправляться вовсе не следовало.
Ее первым сознательным воспоминанием было рождение брата. Шел 1891 год.
Тогда ей исполнилось всего три года, и она, выкарабкавшись из кроватки в
детской, находившейся на третьем этаже, спустилась на цыпочках по лестнице
вниз, пытаясь выяснить, отчего в доме поднялся такой шум. Огромный холл,
отделанный дубовыми панелями и витражами и украшенный по краям мраморными
опорами в итальянском стиле, был залит огнями, и в нем стало светло как
днем. Слуги в бордовых ливреях сновали взад и вперед, из кухни в столовую и
обратно, неся на блюдах всевозможные закуски под непосредственным
наблюдением Мейтланда, англичанина-дворецкого.
Прижавшись к перилам, она с любопытством и удивлением наблюдала за
жизнью, доселе ей совершенно неизвестной. Обрывки разговоров доносились до
нее из столовой, и она даже различила громоподобный голос отца,
выкрикивавший какие-то команды Мейтланду. Потом и сам дворецкий, как всегда,
совершенно невозмутимый, в свою очередь, пролаял что-то одному из слуг. А
потом ей пришлось притаиться в углу, потому что тот кинулся мимо нее вверх
по лестнице.
Через несколько минут слуга вернулся, тщательно прижимая к себе туго
спеленутый сверток. Это был ее недавно родившийся братик, о котором она