"Георгий Адамович. Избранные письма разных лет (Прошлое и настоящее)" - читать интересную книгу автора

2 мая 1953, Manchester
Дорогие Анна Семеновна и Александр Самсонович!
Пишу Вам обоим вместе, как французские консьержки пишут поздравления -
m-ret m-me Duport. А пишу без особого дела, но потому, что Вы меня
подозреваете в безразличии к друзьям и даже простой невежливости. Впрочем,
дело есть, хотя и безнадежное, к monsieur, а не к madame: послушайте
человека старого и опытного, не лежите часами на солнце! Раиса Григорьевна
сообщила мне, что Вы опять за это принялись, и я нисколько не удивлюсь, если
после такого сеанса Вы бросите ей карты в лицо или назовете ее одним из тех
милых слов, которые Вы произносите, когда она идет на кухню заварить чай.
Правда, это очень вредно, и может плохо кончиться! Я в медицине толк знаю, а
в солнце
есть стороны коварные, которые и вступают в силу, как только оно видит,
что можно воспользоваться человеческой доверчивостью. На солнце безопасно
двигаться, но всегда опасно оставаться неподвижным
Вот, все равно Вы меня не послушаетесь, и пишу я это все "так", чтобы
отвести душу. А как здоровье Анны Семеновны и как вообще все? Я не знаю,
когда попаду в Париж. Хотел бы недели через три, но, кажется, надо остаться
на экзамены и спрашивать, кто написал "Евг. Онегина", а кто "Горе от ума", и
тогда я вернусь не раньше как недель через пять. А Вы к тому времени,
наверно, переедете на свой остров, Вашего общества! Послали ли Вы что-нибудь
в "Опыты"? Они жаждут утонченной парижской литературы, чтобы показать
местным остолопам, как пишут люди высшего круга. Кстати, я получил от
Кантора "пук" стихов и читал, право, не без удовольствия и удивления, хотя
едва ли Вам (обоим) эти стихи понравятся. Там мало словесных качеств, но
есть качества личные, психологические, с какой-то сверх-анненской темой
пребывания en marges de la vie. И замечательно (для Фрейда), что он пишет
почти исключительно хореем, который ему идет как корове седло. В общем,
уверяю Вас, что это лучше многих наших мэтров (исключая, конечно, игрушки)
и, как выражался Оцуп, "есть что-то острое". На меня Манчестер хорошо
действует: здесь я интересуюсь литературой, а в Париже - покером. До
свидания, mes chers amis, и, надеюсь, скорого. Если все же до свидания
напишите, буду очень рад, а если нет, то, не в пример Вам, злобы не затаю.
Ваш Г. Адамович


12.

6/ V-53, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!
Спасибо за обстоятельное и красноречивое письмо, огорчившее меня только
приписки столь же обстоятельной от Анны Семеновны, впрочем, по уважительной
весьма причине "словесного запора".
От Маковского я получил третьего дня Ваш сонет и тут же вернул его ему
с резолюцией. Смысл ее был в том, что 1) матернее - русское слово, у Даля
подтвержденное пословицей о "матернем сердце", 2) мечт - по Ушакову,
неупотребительно, но мнение Ушакова произвольно и никаких незыблемых законов
на этот счет нет и быть не может. Я указал Маковскому на "мачт" и "почт", но
жалею об этом. Он может возразить, что мачта и почта сохраняют в именит.