"Георгий Адамович. Оправдание черновиков" - читать интересную книгу автора

восстании был оттенок трагический, они бились головой о стену, сходили с
ума, и не случайно Киркегаард сказал, что источник философии - отчаяние,
вопреки древним, утверждавшим, что её источник - удивление.
Всё это, действительно, идейное содержание нашего времени. Но
содержание это имеет до крайности мало общего с самодовольством бесчисленных
нео-Кукшиных, в частности, облюбовавших новую поэзию и под старым,
истрепанным, полинялым знаменем "слова, как такового" стремящихся уйти в
бесконтрольное мечтательство, прикорнуть в удобном, уютном уголке.

* * *

Слушая "Весну Священную" Игоря Стравинского.
Слушая не в первый, а, вероятно, в десятый раз, но всегда с тем же
смутным смятением, с какой-то горечью и печалью. По мнению знатоков, это
произведение гениальное, и не мне, с моим музыкальным дилетантизмом, им
перечить, - тем более что к смятению неизменно примешивается и
удовлетворение дикой мощью звуков, безошибочно-ладным их сцеплением.
Но с этими звуками надвигается на нас тьма. Наше солнце заходит, будут
другие, долгие дни, будет долгая, новая перелицовка единого человеческого
духовного наследия. Но наш день кончается, наш чудный, ясный день, да, с его
исключениями, заблуждениями, может быть, даже с каким-то его малодушием, но
и с тем, что всё-таки не напрасно мы любили, хотели удержать, отстоять,
спасти. "Помедли здесь со мной над этим пепелищем твоих надежд земных". Кому
это сказать, кто поймёт, откликнется? Возраст роли не играет, и должны бы
найтись люди совсем ещё молодые, которые неотвратимость надвигающейся тьмы
чувствуют - впрочем, в толпе тех, кто ей рукоплещет, высокомерно посматривая
на тупых, по их убеждению, консерваторов.
Конечно, история движется скачками, а не по прямой линии, конечно,
нельзя жить прошлым, конечно, обновление в искусстве необходимо: конечно,
лошади едят сено и овёс. Но всё-таки "помедли здесь со мной над этим
пепелищем твоих надежд земных", - тем более что пепелище ещё не совсем
остыло, еще светится последними, дотлевающими огоньками.
Не знаю, как относится теперь к "Весне" её автор. Но судя по всей его
позднейшей деятельности, он её отбрасывает, перечеркивает. "Звуки ничего
выразить не могут" - упорно повторяет Стравинский. Нет, в мире не существует
ни одного явления, которое ничего не выражало бы, и звуки исключения собой
не представляют.

* * *

Когда Россия станет Россией.
Не "снова станет Россией", как сказано в одной из статей В.В. Вейдле (в
сборнике "Старые молодым": "Пора России снова стать Россией"). Нет, не
"снова", - потому что в действительности она никогда и не была окончательным
свершением того, что, по предположению Бердяева, в данном случае
перефразировавшего Соловьева, - "Бог задумал о России" и что мелькнуло в
некоторых редчайших русских сознаниях. Думая об этом, слово "снова",
относящийся к пореволюционному огрублению былой, узкой и глубокой русской
культуры, отбрасываешь ещё и потому, что революция была и остаётся для
России неким "страшным судом", экзаменом, который следовало бы выдержать, но