"Георгий Адамович. Table talk I, II" - читать интересную книгу автора

было бы сказать и иначе - Азиопа. Тоже недурно!

* * *

Кто-то из сотрудников "Последних новостей", - если не ошибаюсь,
покойная Ю. Л. Сазонова, - в статье своей назвала имена Пушкина и Ломоносова
рядом, как одинаково значительные в истории России.
Милюков, просматривая рукопись, эти строчки вычеркнул. В редакции
возник спор: чьи заслуги Милюков ценит больше, кого ставит выше? Мнения
разделились.
Оказалось, Милюков вступился за Пушкина.

* * *

Зинаида Гиппиус жалуется, что Милюков по целым неделям задерживает её
статьи и вообще "намерен отказать ей от дому".
- И вы знаете, что он мне сказал? Нет, вы не поверите! Он сказал: "Я
слишком стар и слишком занят, чтобы уследить за всеми шпильками, которыми вы
украшаете ваши фельетоны". Как вам это нравится, а? У меня шпильки!

* * *

История, которую мог бы рассказать Чехов, или даже Чехонте. Нечто вроде
"Смерти чиновника" - о плевке на лысину его превосходительства.
Жил в Париже старичок, когда-то лицо виднейшее, чуть ли не товарищ
министра, и ежедневно ходил обедать в скромный русский ресторан под
названием "Ласточка".
Прислуживали в ресторане дамы обычного эмигрантского типа: каждая
бывала при дворе, у всех были несметные миллионы, особняки, кареты, имения,
а если случалось, одна из них была артисткой, то конечно знаменитостью и
солисткой Его Величества. Других дам, как всем известно, в эмиграции до
крайности мало.
К старичку, по его бедности, отношение было пренебрежительное.
- Будьте любезны, сударыня... биточки в сметане!
- Сегодня биточков нет. Я вам принесла зразы.
- Но я не люблю зраз.
- Что за капризы! Кушайте, что дают. В другой раз:
- Борщ что-то как будто не очень горячий.
- А вы, может быть, хотели бы, чтобы он для вас кипел целый день?
Длилось это несколько лет. Старичок все молчал. Наконец он совсем
одряхлел, слег и попал в больницу. Пришло ему время умирать. За несколько
минут до смерти он приподнялся на постели и еле слышно сказал:
- Много я обид в "Ласточке" видел! Вздохнул и умер.

* * *

Поздно вечером в кафе "Мюра", вдвоем с Ходасевичем, только что
расставшимся со своими партнерами-бриджистами.
Он утомлён, нервен и как-то более лиричен, чем обычно. Разговор,
конечно, о поэзии. Строчки Блока: