"Алесь Адамович. Немой" - читать интересную книгу автора

копну сена прямо во дворе. Так вот: "Он меня плеткой, плеткой, так напугался
пожара, а я в эти минуты любила его больше, чем когда-либо. До слез".
С Полиной они, забравшись на сеновал, под ласточкино цвиканье, читали,
делились секретами, спали, грезили, как устроится их жизнь. Однажды Полину
предупредила:
- Я позвала Костю и Бублика. Выбирай, кого ты хочешь.
- Зачем они мне?
- Что, трусишь? Мы же договорились.
- Ну, это мы так.
- Так или не так, а я их пригласила. Сказала: приходите с интересными
книжками.
Они и пришли с книжками. Бублик, тот дурачок-дурачком, а школьный
красавец Костик (скорее по испуганно-скованному поведению Полины, чем
вызывающему-Виры) понял, что все неспроста. Дурачились, копошились в сене,
все более распаляясь и позволяя себе все больше. Пока Полина не разозлилась
и не убежала к окошку, оттолкнув Бублика. Тот виновато поволокся следом. А
Вира с Костиком как-то непонятно и страшно затихли. Глянула Полина в
полумрак сеновала и увидела голое, высоко поднятое колено Виры и
бессмысленное какое-то качание спины в голубой майке, спина эта показалась
такой мужской, отвратительной. Растерявшийся Бублик смотрел на Полийу, она
удерживала его взгляд бессмысленной усмешкой, только бы он не обернулся, не
посмотрел туда. (Но оба слышат: смотрят друг на друга и слушают.)
С этого дня Вира возненавидела Полину. А однажды на зимнем катке, когда
Костя, ходивший теперь за ней, как голодный пес, помогал ей привязывать
конек, Вира с внезапно исказившимся от. отвращения и ненависти лицом изо
всей силы ударила его прямо под бороду, так что он отвалился на снег.
Когда Вириного отца тоже арестовали, (после ветеринаров взялись за
лесников), семью выгнали из-за дощатого забора, и они с матерью куда-то
уехали, как сгинули.

Утром Полина и Франц проснулись, почему-то недовольные собой и Друг
другом. Но скоро это прошло, им действительно интересно быть вместе. И вот
так - вдвоем. Вот, пожалуйста, жили каждый далеко от другого
и совсем вроде иначе, но столько общего у них. Эта простенькая мысль
почему-то волновала.
- Скоро у тебя ковтун будет! - взлохматив волосы Франца, сказала
Полина.
Он только что помыл их в заросшей ольшаником и осокой речке, и они
лежали на траве, возле развалившегося мостика, отдыхали. Франц в нелепом,
коротком ему белье- из сурового полотна, немало помучившем его бедное
городское тело, но уже размягченном ноской и частым окунанием в воду,
почему-то не стесняется Полины-как не стеснялся бы, видимо, одеяния клоуна.
Ну, а Полине просто весело на него, такого, смотреть.
- Ты сказала: ковтун? - видно, что Франц что-то припомнить старается.
Рядышком на траве блестят змейками извивающиеся вьюны, выловленные в
болотистой затоке, где вода потеплее, Полина с детской бессознательной
жестокостью прихлопывает их ладошкой.
- Наши полешуки когда-то вообще не стригли волос,- сообщает Полина.
- Как сикхи.
- Это кто?