"Алесь Адамович. Немой" - читать интересную книгу автора

стенами суда собрались сотни, а на второй день и тысячи людей, со всей
округи, из самого Слуцка. Небывалая для республики ситуация. Видно, нанесен
удар был в какой-то потаенный нерв белоруса, народа, которого за
незлобивость и добродушие хвалили сам Иосиф Сталин и сам Альфред Розенберг.
(Похвалив, прошерстили до незалечимых проплешин и шрамов.)
А тут еще жена подсудимого: несколько раз появилась, дура, из
помещения, куда других не пустили, и фыркала на женщин: чего слетелись,
воронье, ничего вам не обломится, не засудят моего мужа!
Что тут правда, а что позднейшие выдумки, сказать трудно. Одно известно
точно (и кадровик подтвердил): судящие перетрусили, они переодели
подсудимого в одежду милиционера и провели через толпу. Но сами уйти не
смогли: стало известно о побеге убийцы! Толпа пришла в ярость. Остановили
проезжавшую мимо машину, груженную торфяным брикетом, забрали канистры с
бензином, облили здание и подожгли. Милиционер, переодетый в костюм
подсудимого, выпрыгнул из окна, повредил позвоночник. А судья сгорела. Ужас
чего натворили сообща толпа и начальство! Воинскую часть прислали, те
отказались стрелять. Но подошла другая, более надежная (говорили: кавказцы),
усмирили толпу. В газете было коротенькое сообщение: по такому-то делу
стольких осудили, таких и таких - к высшей мере.
Под конец кадровик сообщил:
- А вы знаете? Наверно, не слышали? Там немец участвовал. С войны еще
притаился. Подогнал машину, бензин им привез.
Да (я потом разузнавал), это был Франц. Только все происходило
чуть-чуть по-другому. У наших "органов" слабость к сочинительству. А было
все проще: по обычному своему маршруту Франц проезжал на машине, вез
торфяной брикет. Перегородили дорогу, бензин и все, что им надо было,
распаленные люди взяли, не спрашивая шофера. Но Франца обвинили в соучастии,
или пособничестве или в чем-то другом и посадили. Три года Полина с детьми
дожидалась его, а вернулся - уехали по вербовке в Сибирь. Еще до Чернобыля.
Где-то там, на севере, они теперь. Если не увез их Франц в объединенную
Германию. Возможно, кто-то из немецкой его семьи живой остался. Столько ему
да и Полине вынести довелось, что хотелось бы для них хоть немного жизни
поспокойнее.
Но почему-то грустно было бы узнать, что они все-таки уехали.

P.S. Я работал над этой историей, когда в санаторий "Подмосковье" мне
позвонили из Мюнхена - сотрудник радио "Свобода", мой земляк Василь
Круп-ский. Родом он с нашей Витебщины, фамилия по отцу - Фрейдкин, почти
весь род Фрейдкиных в войну нацисты уничтожили. Поговорили о деле, которое
имел ко мне, а затем Василь вспомнил про наш с Элемом Климовым фильм.
Картину "Иди и смотри" в 85-м я возил в Западную Германию, устроительница
Майыгеймского фестиваля неутомимая женщина без возраста фрау Фэй Вайан
посоветовала мне быть готовым к жесткой дискуссии. А вообще можно было
ожидать (меня в Москве всерьез предостерегали), что неонацисты подожгут
кинотеатр. Неприятный не для одних-лишь нацистов фильм у нас.получился. Во
время XIV Московского кинофестиваля я был свидетелем такой сцены в Кремле:
известный западногерманский кинорежиссер, хороший знакомый Элема Климова,
упрекнул его в излишне жестком показе немцев. Глаза у Элема побелели
(знакомое мне его состояние - по нашим встречам с руководителями Госкино):
"Ах так! Да мы вот такую капелечку правды показали. Вот в следующий раз - на