"Аркадий Адамов. Разговор на берегу (Глава из книги 'Мой любимый жанр - детектив') " - читать интересную книгу автора

Да, на первый взгляд вопрос может показаться странным. Кто же не
знает, что такое детектив? Но человек, внимательно следящий за
выступлениями в печати по этому поводу, подтвердит, что, пожалуй, трудно
так запутать вопрос, как это получилось у нас с детективом. Между тем
четкий и ясный ответ, точная формула здесь совершенно необходима не только
теоретикам, но и практикам, последним даже прежде всего.
Вот и сейчас надо об этом тоже "договориться на берегу", а потом уже
отправляться в плавание по бурному океану детектива.

Классический детектив, то есть произведения Эдгара По, Конан Дойля,
Честертона, указывает нам весьма четкую и строгую формулу: детективный
роман - это такой роман, жизненным материалом которого является тайна
некоего опасного и запутанного преступления и весь сюжет, все события
развиваются в направлении ее разгадки.
Как видите, здесь не упомянут, казалось бы, непременный положительный
герой - сыщик. Это не случайно. Героем может быть, оказывается, кто угодно,
его даже вообще может не быть.
Итак, мы видим, что предложенная формула включает как весьма
определенный жизненный материал, так и не менее определенное, специфическое
построение сюжета.
Я сейчас не буду останавливаться на мнении, мелькнувшем у нас в одной
из статей, что такого жанра (или жанровой разновидности), как детектив,
вообще не существует и никогда не существовало, а, к примеру, рассказы и
романы Конан Дойля или Агаты Кристи не что иное, как самая обычная проза. С
такой же завидной легкостью можно, очевидно, отказать в жанровых
особенностях, допустим, историческому роману, научно-фантастическому или
сатирическому, что может изрядно потрясти основы литературоведческой науки,
если, конечно, принять всерьез подобные рассуждения.
Да и мелькавшие на страницах "Литературной газеты" в дискуссиях о
жанре запальчивые пожелания поскорее избавиться от "буржуазного" термина
"детектив" тоже выглядят достаточно наивно, как и открещивание в этих же
дискуссиях некоторых наших писателей от всякого родства с жанром, в котором
они тем не менее работают. Все это объясняется, видимо, еще недавней его
дискредитированностью, а также теоретической неразберихой в головах многих
из нас.
Толкование самого понятия детективного романа, даже определение его
тематических границ претерпело у нас немалые и весьма примечательные
изменения.
Родоначальники и классики жанра были весьма строги в своих требованиях
и пристрастиях. Жизненным материалом детективного романа должно быть некое
сложное, запутанное преступление, однако далеко не всякое. Еще Честертон с
восхищением писал о детективном романе одного своего современника, некоего
Мастермана: "Он не портит чистых и прекрасных линий классического убийства
или ограбления пестрыми, грязными нитями международной дипломатии. Он не
снижает наших возвышенных идей о преступлении до уровня политики". При всей
лукавой ироничности, свойственной Честертону, здесь явственно проступает
концепция.

С течением времени допустимые границы буржуазного детектива, весьма,
кстати, ревниво и бдительно охраняемые, стали еще четче. Известные правила