"Чинуа Ачебе. Стрела бога" - читать интересную книгу автора

только теперь он злился не столько на Одаче, сколько на всех этих двуличных
соседей и прохожих, чьи сочувственные речи плохо скрывали насмешку,
таившуюся у них в сердцах. А если бы даже их слова были искренни, Эзеулу все
равно бы не потерпел, чтобы его жалели. Поначалу он сдерживал свой гнев. Но
эта последняя ватага женщин, явившихся проведать его жен и державшихся как
плакальщицы на похоронах, привела его в ярость. С внутреннего дворика
неслись их причитания: "Э-у-у! Что нам делать с нынешними детьми?" Эзеулу
стремительно вышел во внутренний дворик и велел им убираться вон:
- Если я увижу хоть одну из вас здесь, когда снова приду сюда, она
узнает, каким я бываю в гневе!
- Что плохого в том, что мы пришли утешить женщину?
- Говорю вам, убирайтесь сейчас же! Женщины поспешили прочь со двора со
словами:
- Прости нас, это наша ошибка.
Таким образом, Эзеулу был вне себя от гнева, когда к нему явился Эдого
со своим рассказом о том, что он услышал на базарной площади Нкво. Едва тот
кончил, как отец резко спросил:
- Ну и что же ты сделал, услышав это?
- А что я должен был сделать? - Отцовский тон удивил и немного задел
Эдого.
- Вы слышите его? - спросил Эзеулу, ни к кому не обращаясь. - И это мой
первенец! При тебе говорят, что твой отец совершил мерзкое святотатство, и
ты еще спрашиваешь у меня, как ты должен был поступить! Когда бы я был таким
же молодым, как ты, я бы знал, как поступить. Уж я бы не стал отсиживаться в
доме духов; я бы вышел наружу и проломил череп человеку, сказавшему это.
Эдого теперь не на шутку разобиделся, но постарался сдержать себя.
- Когда ты был таким же молодым, как я, твой отец не посылал одного из
своих сыновей поклоняться богу белого человека. - Он ушел к себе в хижину
горько сожалея, что прервал работу над маской и пошел узнать, что там
стряслось дома, а в результате напоролся на оскорбление.
"Я порицаю Обику за вспыльчивый характер, - подумал Эзеулу, - но
насколько же лучше его пылкий нрав, чем этот холодный пепел!" Он откинул
голову назад, прислонился затылком к стене и заскрежетал зубами.

Это был для верховного жреца день огорчений - один из тех дней, в
которые он, наверное, просыпался на левом боку. Как будто и без того мало
ему было сегодня неприятностей, под вечер к нему явился молодой посланец из
Умуннеоры. Ввиду вражды, существующей между его деревней и Умуннеорой,
Эзеулу не предложил гостю ореха кола: ведь если бы у того разболелся
впоследствии живот, он приписал бы это действию съеденного у Эзеулу ореха.
Посланец не стал ходить вокруг да около.

- Меня послал Эзидемили.
- Правда? Как он поживает?
- Хорошо, - ответил посланец. - Но вместе с тем и плохо.
- Не понимаю тебя. - Эзеулу держался теперь очень настороженно. - Если
тебе велено что-то передать, выкладывай скорей, потому что мне недосуг
выслушивать всякого мальчишку, который учится говорить загадками.
Юноша проглотил обиду.
- Эзидемили хочет знать, что ты собираешься предпринять по поводу