"Чинуа Ачебе. Стрела бога" - читать интересную книгу автора

сплюнул старый жрец. Он не мог сдержать отвращения.
Хотя Эзеулу не спрашивал о подробностях, он и без того знал, что тут
наверняка замешан Офоэду. Эзеулу тысячу раз повторял, что в этом малом,
Офоэду, нет ни капли человеческого достоинства. Всего два года прошло с того
дня, когда он воплями "Пожар!" поднял ложную тревогу, заставив всех
односельчан опрометью кинуться к усадьбе его отца, за что тот, человек
небогатый, должен был отдать в виде штрафа козу. Сколько раз Эзеулу говорил
Обике, что это неподходящий друг для человека, который хочет чего-то
добиться в жизни. Но сын его не послушался, и сегодня от них обоих столько
же проку, как от гнилых кокосовых орехов и разбитой ступки.

Поначалу два друга, направлявшиеся к своим сверстникам, шагали молча.
Обика ощущал какую-то пустоту в голове - она словно окоченела от ночной
росы. Но ходьба разогрела его, и он снова начал чувствовать свою собственную
голову.
За очередным поворотом узкой старой тропы они увидели впереди широкую
просеку - начало новой дороги. Она открылась перед ними, точно светлый день
после мрака ночи.
- Что ты скажешь о той дряни, которой опоил нас Мадука? - спросил
Офоэду.
До этого они ни словом не обмолвились о вчерашнем происшествии. Обика
вместо ответа издал какой-то неясный звук, нечто среднее между стоном и
вздохом облегчения.
- Это не было чистое пальмовое вино, - продолжал Офоэду. - В него
подмешали каких-то сильнодействующих травок. Как подумаю сейчас, очень глупо
мы поступили, что отправились в дом к такому опасному человеку. Ты помнишь,
сам-то он ни одного рога не выпил.
Обика по-прежнему ничего не отвечал.
- Нет, не буду я ему платить эго-нели.
- Неужели ты собирался платить? - удивленно спросил Обика. - По-моему,
все, что мы говорили вчера, говорилось не всерьез - чего не наплетешь,
хлебнув пальмового вина.
Теперь они вышли на готовый отрезок новой дороги. Здесь человек
чувствует себя затерявшимся, как маисовое зернышко в пустом мешке из козьей
шкуры. Обика переложил мачете из левой руки в правую, а мотыгу - из правой в
левую. Ощущение, что ты находишься на открытом месте и виден со всех сторон,
рождало настороженность.
Так как новая дорога не вела ни к источнику, ни к базару, Офоэду с
Обикой мало кого встречали по пути, лишь время от времени им попадались
идущие из лесу женщины с тяжелыми вязанками дров.
- Что это такое я слышу? - спросил Обика.
Они подходили к старому корявому дереву агбу, от которого в беззаботное
время после уборки урожая начинали свое путешествие ночные духи Оньекулум с
богатым запасом песен и сплетен.
- Я сам собирался тебя спросить. Похоже на похоронную песню.
По мере того как они приближались к месту работ, исчезали последние
сомнения. Да, это действительно была похоронная песнь, с которой покойника
несут в лес для погребения:

Глядите! Питон!