"Шэна Эйби. Столетнее проклятие " - читать интересную книгу автораничего, кроме злобы и глупости, но люди охотно внимали им, запоминали и
передавали из уст в уста. Люди обожают все, что отдает скандальным душком. Истинная почва этих сплетен была проста: Авалон не место при дворе короля Генриха, и она сама это прекрасно знала. Как, впрочем, и все остальные. Но сейчас ее не беспокоили мелочные переживания. Она смотрела прямо в глаза тому, кто только что говорил здесь о ее сумасшествии, - и под этим пристальным взглядом человек все гуще краснел. - Николас Латимер, - вкрадчиво проговорила девушка. - Как поживаете, мой добрый лорд? - Превосходно, миледи, - ответил он. Над его верхней губой жемчужно блестели капельки пота - несомненный признак смятения. Авалон заметила это. "Страх, - прошептал в ее сознании беззвучный голос, который только она одна и слышала. - Страх. Кошмары". - Как я рада это слышать, - промолвила Авалон сладким голосом, который нисколько не выдавал ее истинных намерений. - Мне ведь столько говорили о том, что вам, милорд, беспокойно спится. - Неужели? О да. И это весьма волнует некоторых дам. Авалон окинула взглядом двух других щеголей - оба жадно глазели на нее, ловя каждое слово, - и одарила Латимера ласковой улыбкой. - Мы слыхали, милорд, что вам снятся... сны. Латимер стал бледен как смерть. - Что? - свистящим шепотом спросил он. "Кошмары, кошмары", - настойчиво шептал ехидный голос. - Разве вы не видите снов, милорд? - Да как ты... отметила, как внезапно, резко отхлынула кровь от его лица, как заметалось в глазах нечто очень похожее на безумие. Она прикоснулась к смятенному разуму человека, который почти дрожал под ее испытующим взглядом - "тьма, поцелуи, сладость, желание, страх",- и внезапно решила сжалиться над ним. - Уверена, что все это - сущие пустяки, - усмехнулась она. - Всего наилучшего вам, милорды. Все трое молча смотрели, как Авалон удаляется прочь, безмерно одинокая в беззаботно гудящей толпе придворных. Казалось, что ее окружает невидимый барьер. - Откуда она узнала? - услышала она за спиной голос Латимера. - Ведьма, - коротко ответил его друг. А третий прибавил вполголоса, почти благоговейно: - В жизни не видал подобной красавицы! Авалон рассеянным кивком отвечала на редкие приветствия - и размышляла. Ведьма? Вот уж нет! Никакая она не ведьма - хотя отлично знает, что многие в этой лощеной и праздной толпе придерживаются иного мнения. Но разве непременно надо быть ведьмой, чтобы заметить темные круги под круглыми, лихорадочно блестящими глазками Николаса Латимера? Неужели только ведьма могла приметить, какой затравленный у него вид, как даже сейчас, в часы бодрствования, мечутся в его глазах безумные видения? Ах нет, совсем нетрудно понять, что ему снятся кошмары. Догадаться об этом мог бы кто угодно. Почему же обязательно ведьма?! |
|
|