"Шэна Эйби. Столетнее проклятие " - читать интересную книгу автора

Авалон, по правде говоря, даже не верит в их существование. Ведьмы -
это призрачное, но весьма удобное зло, придуманное трусами, чтобы объяснить
необъяснимое. На самом деле ведьм не бывает. Есть только бедные одинокие
женщины, которых некому защитить. Поэтому ведьм публично казнят. И это
случается даже слишком часто. Авалон, безусловно, не из их числа.
Авалон - не бедная и не одинокая. Она сама свой самый что ни на есть
надежный и могущественный защитник.
Родовитые женщины обычно не таковы, и здесь, при дворе короля Генриха,
Авалон особенно остро ощутила, как не похожа она на других. Вначале, только
приехав в Лондон, она наивно полагала, что все дело в весьма и весьма
необычной истории ее жизни - вечная тема всех записных сплетников.
Что же, с этим Авалон ничего не могла поделать. Ее история такая, какая
есть, - и ничего здесь не исправишь.
О том, что необычность, непохожесть на других была ее уделом с самого
раннего детства, Авалон старалась не думать. Только страшное потрясение,
испытанное ею на седьмом году жизни, помогло ей понять, насколько она не
похожа на других людей. Никто не видел то, что видела она, не слышал того,
что она слышала. Никто не мог управлять поведением животных, не погружался в
водоворот чужих, неукротимых чувств.
Все это могла только она. Только Авалон.
Такое происходило не всегда - случались дни, недели, даже, о
блаженство, месяцы, когда незримая сущность, призрачная бестия, жившая в
сознании Авалон, погружалась в глубокую спячку. Тогда Авалон целиком и
полностью предавалась обычной, нормальной жизни. Эти краткие передышки были
для нее праздником, и она ценила их превыше любых сокровищ в мире. Но все же
рано или поздно проклятая бестия просыпалась, открывала свой безжалостный
глаз - и тогда Авалон видела все то, что не хотела видеть.
Едва только Авалон осознала это, она принялась изо всех сил бороться с
призраком, который мешал ей жить, как все. Со временем она почти убедила
себя, что странные видения и бестелесный голос - всего лишь плод ее
воображения, распаленного глупыми предрассудками, которые отравляли все ее
детство.
В кошмарах, которые часто мучили ее, призрачный голос обретал в ее
сознании облик сказочного чудовища, о котором когда-то рассказывала Авалон
нянька, - чудовища с головой льва, козлиным телом и хвостом змеи.
Химера. Уста, выдыхавшие призрачный огонь, глаза, видевшие незримое,
голос, который слышала одна только Авалон. То была ее самая страшная тайна,
и, когда ночная тьма сменялась дневным светом, Авалон безжалостно изгоняла
из своих мыслей этот пугающий образ.
Химер не бывает. И ведьм не бывает. То, что время от времени происходит
с ней, - занятно, а порой и необъяснимо, но уж никак не сверхъестественно.
Признать существование химеры означало бы для Авалон поверить и в то, что
она всей душой отвергала, - в нелепую легенду, которой жили и дышали Хэнок
Кинкардин и его сородичи, дурацкую веру в пророчество, частью которого, по
их мнению, была и сама Авалон.
Нет уж - она не желала быть живым воплощением какой-то там безумной
фамильной легенды. Не верит она в пророчество - и никогда не верила.
И все же, как ни цеплялась Авалон за соломинку здравого смысла, ничто
не могло изгнать из ее разума непостижимые видения, ничто не помогало
уничтожить химеру. А потому Авалон почти всю свою сознательную жизнь