"Ильдар Абузяров. Корильные песни" - читать интересную книгу автора

пространство ножом.
А стоит мне только снять линзы, как я вижу огненно-красный "феррари",
но это только сон и мечты об автомобильной полигамии. За которыми
наваливаются видения о слонах, будто я на слоноферме убил своего сто первого
слона. Я доволен, вешаю на гвоздик крюк, снимаю забрызганный кровью кожаный
фартук и улыбаюсь.
Мы промчались двести с лишним верст, когда Карина сказала: "Направо", -
и вот мы в ее деревне, на проселочной дороге, и Карину потряхивает на
кочках, и мне в голову приходит нелепая и грубая мысль - похитить ее с
собственной свадьбы. Видно, меня бес попутал да красный "феррари", на
котором я чувствую себя джигитом. Да и на "ауди" я тоже чувствую себя
джигитом, особенно когда Карина охает и ахает на кочках.
- Держись, держись за ручку, я-то за баранку держусь.
- Как, ах? - выдыхает она.
- Крепче, крепче, а то, чего доброго, вылетишь из машины, что мы жениху
скажем?
- Ах!
- А еще толкнешь меня плечом, и я вылечу вместе с тобой в грязь, что о
нас люди подумают?
- Ах, вот ты чего боишься!
Но на самом деле я боюсь не выпачкаться в грязи, к этому я уже привык,
и даже моя машина. Больше всего я боюсь Каринкиного брата Васю-мстителя. Он
такой страшный - рыжий, хромой. И стоит мне снять линзы, как он является ко
мне, и тогда я шепчу: "Господи, спаси и сохрани!" - и потею.
Первый раз я увидел его у ворот Каринкиного дома в белой рубахе,
холщовых штанах и лаптях. Он побежал к машине, прихрамывая и обгоняя свою
толстую матушку Пелагею, которая несла крупный чугунок с кашей. Нельзя было
не улыбнуться, глядя на их сияющие лица. Но Каринкины подружки запричитали,
заревели, и начался мордовский свадебный обряд с его нескончаемыми
корильными и величальными песнями.
Сейчас, когда я слушаю джаз, закрыв глаза, а мои линзы плещутся в
пузырьке с раствором, словно рыбки в аквариуме, мне то и дело видится
разрумяненное от водки лицо Пелагеи, а ее зычный голос подхватывает меня и
несет наравне с Луи Армстронгом и даже - соревнуясь с Луи Армстронгом на
поворотах. Она то и дело подмигивает мне, словно предлагает переключить
ближний свет фар и прокатиться на полную катушку.
Вечером мы пошли в Священную рощу, и мне опять пришла в голову срамная
мысль похитить Карину, тем более что мы уже держались за руки, а ее брат
Вася, возглавляя процессию, шел далеко впереди.
Я обнял Карину за талию, она шепнула мне: "Что ты делаешь, мы еще не
поклонились духам!", но я все-таки успел учуять аромат ее душистых волос.
А потом мы водили хоровод вокруг трехсотлетних дубов, что не так-то
просто было сделать, учитывая количество выпитого, и привязывали к их веткам
носовые платки.
- В Священной роще, - хвасталась Карина, - сохранились растения,
которых уже не сыскать во всей округе, разве что в Красной книге.
А я знал, что во всей округе и даже в Красной книге и на красном
"феррари" не сыскать второй такой Карины и что у меня не будет больше шанса
похитить ее, пусть даже в метафизическом плане, как только здесь, в
Священной роще.