"Ахмедхан Абу-Бакар. Кубачинские рассказы" - читать интересную книгу автора Предвкушая отменное угощение, Пурша довольно потирал руки.
Первым долгом Айшат принесла в графине, с кулак величиной, водку, правда, Пурше показалось, что это скорее жена мужу лекарство приготовила. Под стать графину были и рюмочки, маленькие, с наперсток. Огромным ножом, таким, каким в горах баранов режут, жена Хашима нарезала небольшой кусок сыра, ломтики получились ровненькие и тоненькие, тоньше бумажного листа. "Да, мастерица из нее вышла хоть куда!" - подумал Пурша. После этих приготовлений Айшат принесла на двух продолговатых тарелках (опять тарелки!) по нескольку рыбешек, каждая величиной с ящерку, что водятся на каменистых склонах гор. Одну тарелку она подала недоумевавшему Пурше, а другую - Хашиму. Рядом с рыбешками лежали два перышка зеленого лука и ломтик лимона. Хашим зазвенел посудой, взял в руки графин и стал осторожно разливать по рюмочкам "лекарство". - Дерхаб, дорогой мой брат Пурша! Да будет счастливым твой приезд! - Дерхаб! - сказал в свою очередь Пурша, стараясь не показать хозяину дома свое крайнее удивление, растерянность и недоумение, а про себя подумал: "Нет, не может быть, чтобы такое называлось едой. Это, наверно, просто так, а потом будет добрый обед". Как рассохшаяся бочка вмиг впитывает каплю воды, так и от содержимого рюмки не осталось следа. Пурша даже не почувствовал, попала ли водка в желудок, а потешнее всего было то, что, не будь он осторожен, мог бы вместе с водкой и рюмку проглотить, до того она была мала. Выпили еще. Одним махом гость пропустил в горло сначала рыбешку, потом крахмальной салфеткой губы, крикнул жене, чтобы подавала кофе. Айшат принесла в малюсеньких керамических чашечках кофе. Выпили и его. - Хорошо поели-выпили, - сказал Хашим, отодвигая от себя тарелку. - Спасибо тебе, моя хозяюшка! Гость вопросительно посмотрел на друга - не насмехается ли? Но нет! На лице у хозяина была по-настоящему довольная улыбка. - Да что за благодарности! - смущаясь, сказала Айшат. - Пурша, наверно, и не наелся?.. - Что вы, что вы!.. Я сыт. Прекрасно поел, - слукавил Пурша, а про себя подумал: "Видать, желудок моего друга ссохся, раз он может такой едой насытиться..." И мог ли после всего, когда к другим мукам дня прибавилось еще невыносимое физическое страдание - беспокойство голодного желудка, - мог ли, скажите, Пурша беседовать на такую приятную тему, как судьба взрослых детей, их будущее?.. Нет! Не смог больше Пурша выносить пытки. Он подхватился и был таков: сказал, будто ему надо срочно к вечеру вернуться домой и что до того еще надо завернуть по делам в министерство... Хорошенько поужинав в шашлычной, он спустился к морю, привольно растянулся на прибрежном песке, как косарь после трудового дня, и долго не мог уснуть: все думал о своем друге, который позабыл обычаи горского гостеприимства. * * * |
|
|