"Сергей Абрамов. Ведьмин столб" - читать интересную книгу автора

Я всегда мечтал о такой автоматической жизни. Чтобы двери сами собой
открывались, без лакеев и без охранников, мелодично и с музыкой или добрыми
пожеланиями; чтобы лестницы, как эскалаторы, сами подымались и опускались,
вежливо и дружелюбно подталкивая вперед; а если идет враг, чтобы невидимые
дула брали его на мушку и молниеносные очереди без промаха отправляли его на
тот свет. В моем действительном мире кулака и беззакония, пистолетов и
полицейских, фальшивых документов и фальшивых друзей, бешеных денег и бешеных
волков с автоматами о такой автоуправляемой жизни можно было только мечтать. И
ребячьи мечты взрослого профессионала-мошенника расплатились со мной этой
удивительной лестницей с разговаривающими дверьми, которые, приветствуя,
почтительно направляли меня в кабинет шефа.

И вот наконец последняя дверь и ее предупреждающее напутствие:

- Шеф ждет. Поставь у входа чемодан, когда войдешь; руки на затылок, когда
сядешь.

Стон сидел за столом, похожим на саркофаг, с седым зачесом над тремя
морщинами, рассекающими лоб, не старый и не молодой, а много, много поживший.
Колючий взгляд его недобро встретил меня и не отступил, хотя у меня самого в
глазах столько злости, что на семерых хватит. Но Стон смотрел не столько зло,
сколько безжалостно, ледяной взгляд прокурора или судьи, уверенного в том, что
приговор присяжных будет: виновен. На то, что я чемодана у дверей не оставил и
рук на затылок не положил, он не обратил внимания, только спросил:

- А где остальные?

- Не следил, - говорю, - к столбу не вышли. Я один как был, так и приехал.
Машина сама открылась, завелась, газанула да еще поговорила о том о сём.

Говорю об этом так, между прочим, словно ничего удивительного тут нет и
говорящая автомашина для меня штука обычная, вроде магнитофона. И Стон тоже не
удивляется и равнодушно, будто я ему не миллионы, а старые бутылки принес,
кивает на дверь: чемодан, мол, отдай Джакомо Спинелли, а гонорар получишь, как
договорено.

- Есть оговорочка, - поправляю я его, - договаривались о стеклышках для
науки, а в чемодане алмазы для огранки. Потому и расчет будет другой.

- О расчете, - говорит, - разговаривать надо с Джакомо, я ему все дела
передал. Как он скажет, так и будет.

А я смеюсь и похлопываю по автомату под мышкой: будет, мол, как я скажу, а
с Джакомо у меня старые счеты: авось разберемся.

И тут стена поворачивается, как на шарнирах, и передо мной уже другой
стол, а за столом не Стон, а Джакомо Спинелли. Меня он не узнал, как и в
первый раз, когда я по объявлению пришел. Мы-то с ним одногодки, обоим под
сорок, только я за эти семь лет разлуки в худобу подался, а он обрюзг. Из-под