"Сергей Абрамов. Стена (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

нашаркал тапочки, поднялся, держась за стену.
- Орел, - сказал парень. - Смотри не улети... Сам оденешься или помочь?
- Что я тебе, инвалид? - ворчал старик и целенаправленно двигался к
стулу, где с вечера оставил одежду.
- Ты мне не инвалид, - согласился парень. - Ты мне для одного дела
нужен. Я к тебе первому пришел, с тебя начал, тобой и закончу. Понял?
Старик был занят снайперской работой: целился ногой в брючину, боялся
промазать. Поэтому парня он слушал вполуха и ничего не понял. Так и
сообщил:
- Не понял я ничего.
- И не надо, - почему-то обрадовался парень. - Не для того говорено...
Старик наконец справился с брюками, одолел рубаху, теперь вольно ему
было отвлечься от сложного процесса утреннего одевания, затаенная доселе
мысль вырвалась на свободу:
- Слушай, парень, раз ты не вор, то кто? Может, слесарь?
- Если не вор, то слесарь. Логично, - одобрил мысль парень, но от
прямого ответа уклонился: - А ты что, заявку в домоуправление давал?
Унитаз барахлит? Краны подтекают? Это мы враз...
И немедля умчался в ванную, любезно совмещенную с сортиром, и уже
гремел там чем-то, пускал воду, чмокал в раковине резиновой прочищалкой,
которая, по всей вероятности, имеет определенное название, но автор его не
знает. В чем кается.
Старик, малость ошарашенный космическими скоростями гостя, постоял в
раздумьях, стронулся с места, добрался до ванны, а парень-то все закончил,
краны завернул, "чмокалку" под ванну закинул.
- Шабаш контора, - сказал.
- Погоди, шальной, - старик не поспевал за действиями парня, а уж за
мышлением его - тем более, и от того начинал чуток злиться: торопыга, мол,
стрекозел сопливый, не дослушает толком, мчит, сломя голову, а куда мчит,
зачем? - Я тебе о кранах слово сказал? Не сказал. В порядке у меня краны,
зря крутил. У меня вон приемник барахлить начал, шумы какие-то на
коротковолновом диапазоне, отстроиться никак не могу. Сумеешь, слесарь?
- На коротковолновом? Это нам семечки! - победно хохотнул парень и тут
же слинял из ванной, будто и не было его. В одной фантастической книжке -
старик помнил - подобный эффект назывался нуль-транспортировкой. Да и как
иначе обозвать сей факт, если старик только на дверь глянул, а из комнаты
уже доносился ернический говорок парня: - А ты, отец, жох, жох, короткие
волны ему подавай... Небось вражеские голоса ловишь, а, старый? А ты
"Маячок", "Маячок", он на длинных фурычит, и представь - без никакой
отстройки...
- Дурак ты! - легонько ругнулся старик. - Балаболка дешевая... - опять
тронулся догонять парня, даже о чае забыл - так ему гость голову
заморочил. Шел по стеночке - по утрам ноги плохо слушались, слабость в них
какая-то жила, будто не кровь текла по жилам, а воздух. - Вражеские голоса
я слушаю, как же... Я против них, гадов, четыре года, от звонка до звонка,
ста километров до Берлина не дошел... Буду я их слушать, щас,
разбежался... Делать мне больше нечего...
- Извини, отец, глупо пошутил, - парень стоял у тумбочки, а на ней, на
связанной женой-покойницей кружевной салфетке, чистым стереоголосом орал
подарок из Африки, бодрым стереоголосом певца-лауреата сообщал о его любви