"Сергей Абрамов. Время его учеников (Авт.сб. "Канатоходцы")" - читать интересную книгу автора

пытался прогнозировать поведение каждого в ситуациях, которые сам же
устраивал им - в институтской лаборатории, на экзамене, даже в домашней
обстановке. И почти никогда не ошибался в прогнозах, может - самую
малость, какую и в расчет принимать не стоит. Выходит, обманывал ты сам
себя, комиссар, спешил с выводами. Раф, мол, умница, теоретик с хорошим
будущим, спокойный, даже несколько медлительный, рассудок у него
преобладает над чувствами. Димка - погорячее, вспыльчивый, неусидчивый,
легко увлекающийся и легко меняющий свои увлечения. А Олег... Олег
посложнее, это и прошлогодняя проверка боем показала отлично. Его поступки
труднее предугадать, и все-таки ты пытался это делать, и вроде бы
получалось. Но получалось-то в простых случаях, не требующих, выражаясь
языком математики, дополнительных вводных - на том же экзамене или в
лаборатории. Придумал ты себе схемы, Старков, и хочешь втиснуть в их
тесные каркасы живые и совсем не стандартные характеры. Опять-таки
возвращаясь к математическим терминам: характеры, не поддающиеся
алгоритмированию. Да и разве возможно построить модель человеческого
характера, даже самого бесхитростного? Нет, конечно! Всегда она будет
беднее и однозначнее живого аналога. Плохой из тебя комиссар, Старков,
просто никудышный. Самоуверен ты и толстокож. А может, на пенсию тебе
пора, на покой, цветочки на даче разводить, а с людьми только за обеденным
столом встречаться, где застольные условности вполне позволяют несложный
прогноз несложного поведения соседей?
- А может, мне на пенсию пора? - Старков и не заметил, как спросил это
вслух.
Олег засмеялся:
- Время жить и время самобичеваться. У нас сейчас время жить,
профессор, а самобичеваться потом будем, если причины найдутся. Пока их
нет и не предвидится. Все хорошо, прекрасная маркиза. Давайте-ка лучше
разберемся в нашей легенде. Я спрашиваю, вы отвечаете, все хором и каждый
соло. Идет?
- Идет, - хором откликнулись Раф и Димка. Они охотно приняли игру,
предложенную Олегом, ничуть пока не сомневаясь в том, что это все же игра.
И трудно было упрекнуть их в легкомыслии, потому что не могли, не умели
они представить себе жестокую реальность, в которую их поведет
эксперимент. В конце концов, это - та же лаборатория, та же испытательная
камера, но перенесенная в осенний холодный лес, бесконечно раздвинувшая
свои прозрачные стенки. И они - хозяева положения, экспериментаторы, а
белая мышь в камере по-прежнему жива и здорова и лопает крошки хлеба с
ладони. И все хорошо, прекрасная маркиза, все расчудесно.
- У меня сомнение, - сказал Олег. - Кем лучше быть: коренными жителями
Ивановки или окруженцами?
- Лучше окруженцами, - сказал Димка. - Кто-то из отряда Петровича мог
бывать в Ивановке, знать ее жителей.
- Согласен. Значит, все мы - москвичи, московские студенты, ушедшие в
действующую армию и ставшие впоследствии бойцами отряда Лескова.
Подробностей об отряде никто у Старкова не знал, так что здесь мы можем
дать волю фантазии - в умеренных пределах, конечно.
- Если станут спрашивать, - добавил Димка.
Председатель хмыкнул, взглянул на Старкова, а тот ответил
незамедлительно: