"Сергей Абрамов. В лесу прифронтовом (Авт.сб. "Канатоходцы")" - читать интересную книгу автора

желтых опавших листьев, по мокрой черной земле, по лужам, не выбирая
дороги. Все равно всюду как в песне: "Вода, вода, кругом вода". И холодные
капли - по лицу, и в сапогах подозрительно хлюпает, и если у Старкова
насморк, то Олег давно уже должен схватить воспаление легких, тонзиллит,
радикулит и еще с десяток болезней, вызываемых чрезмерным количеством
падающей с неба и хлюпающей под ногами воды.
Они сами вызвались поехать со Старковым, никто их не заставлял, не
уламывал. Однажды после лекций Старков подозвал их и спросил как бы между
прочим:
- Куда на практику, ребята?
- Не знаю, - пожал плечами Олег. - Может быть, в Новосибирск, в
Институт ядерной физики...
- Стоит ли... - Старков поморщился. - Проторенная дорожка.
- А где непроторенная?
- Хотя бы у меня...
Это не было самодовольным хвастовством: Старков имел право так
говорить. Что ж, он поздно начал: помешала война. В сорок втором
семнадцатилетним мальчишкой ушел в партизанский отряд, а в сорок пятом,
уже майором действующей армии вернувшись из Берлина, поступил на физфак в
МГУ. Вот так и шел в науке - с опозданием на четыре военных года (опять
"четыре": ну никуда не уйти от этой цифры!), аспирантура, кандидатская,
потом лет десять молчания и - блестящая докторская диссертация, в которой
он приоткрыл тайну пресловутой временной координаты. Двумя годами позже он
уже теоретически обосновал ее, прославив свое имя в скупом на восторги
мире физиков. И снова молчание: Старков разрабатывал эксперимент, которым
хотел подтвердить теорию, казавшуюся почти фантастикой.
Потом уже, когда они ехали в Брянск, погрузив на железнодорожную
платформу генератор и детали экранов-отражателей, Старков объяснил причину
своей таинственности:
- Кое-что готово, а что - неизвестно. Не хочу раньше времени будоражить
ученую братию. Не получится - смолчим, спишем на "первый блин"...
"Первый блин" и вправду получился комом. Старков мрачнел, орал на
ребят, но, кажется, смирился с неудачей.
- Вернемся в Москву - доработаем. Идея верна, а где-то спотыкаемся.
Помозгуем зимой, а будущим летом опять сюда. Идет?
- Идет, - мрачно говорил Олег. - Куда ж мы теперь от вас денемся...
Деваться было некуда: намертво затянуло. Казалось, они не хуже самого
Старкова разбирались в теории обратного времени, что-то сами придумывали,
что-то считали.
- Не зря я вас в эту аферу втянул, - радовался Старков. - Кажется, толк
из вас выйдет.
- А диплом? - горячился Димка. - У нас диплом на носу!
- Считайте, диплом готов: осталось только сесть и написать - плевое
дело...
У него все было "плевым делом": пересчитать режим работы генератора,
определить параметры поля, настроить экраны.
- Раз-два - и готово! Не унывайте, парни: все пули - мимо нас...
Дурацкая поговорка, оставленная партизанским политруком Старковым
физику Старкову, казалось, решала любую проблему. "Все пули мимо нас!" -
значит, все уладится, все будет "тип-топ". Он просто заражал своим бешеным