"Федор Александрович Абрамов. Пути-перепутья ("Пряслины" #3) " - читать интересную книгу автора

этих пьяных сборищ в своем доме, и вот придумали: с осени прошлого года
обосновались в бане. Стены да крыша есть, коптилку соорудили, а больше что
же надо?
Михаил, не очень-то охочий в другое время до мужичьих утех (карты,
анекдоты, трепотня), сейчас вдруг пожалел, что он не может сегодня
присоединиться к своим товарищам. Нельзя. Сам же сказал Райке: выйди к
ометам на задворках.
Он встряхнулся, пошагал домой. Однако пройдя дома три, он остановился.
Постоял, поглядел вокруг, словно бы заблудился, и подошел к полевым воротам
с новым белым столбом, который сам же на днях и ставил, - по нему-то он и
узнал в темноте ворота.
Нет, ерунда все-таки получается, думал Михаил, наваливаясь грудью на
изгородь возле ворот. Покуда он был с Райкой - ух как лихорадило! А только
отвернулся - и хоть бы и вовсе ее не было. Не то, не то. Совсем не то, что
было с Варварой.
Сколько пережито за все эти пять лет, что они в разлуке, сколько бабья
всякого побывало у него в руках - сами лезом лезут, - а увидал нынешним
летом Варвару в районе, не говорил, не стоял рядом, только увидел издали - и
шабаш: никого не знал, никого не любил...
В клубе произносили речи - на совещание механизаторов приезжал, - потом
было кино, потом выпивка была в чайной, а спроси его, кто выступал, какое
было кино, с кем сидел за столом в чайной, - не сказать. Вот какая отрава
эта Варвара...
На лугу, под горой, пофыркивали, хрустя свежей отавой, лошади, мигал
солнечный огонек у склада, где хозяйничал теперь караульщик, и там же
бледными зарницами отливала река. А вот хлебного света, сколько он ни
вглядывался туда, в подгорье, не увидел. Задавила темень.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Утро было росистое, звонкое, и коровы, только что выпущенные из двора,
трубили на всю деревню.
Проводы скота в поскотину Лиза любила превыше всего. Ну-ко, семьдесят
коров забазанят в одну глотку - где еще услышишь такую музыку? А потом, чего
скрывать, была и гордость: выделялись ее коровки. Чистенькие, ухоженные, бок
лоснится да переливается - хоть заместо зеркала смотрись.
- Ну уж, ну уж, Лизка, - качали головой бабы, - не иначе как ты
какой-то коровий секрет знаешь.
Знает, знает она коровий секрет, и не один. Утром встать ни свет ни
заря, да первой прибежать на скотный двор, да наносить воды вдоволь, чтобы
было чем и напоить скотинку и вымыть, да днем раза три съездить за
подкормкой на луг, а не дрыхнуть дома, как некоторые, да помыть, поскоблить
стойла, чтобы они, коровушки-то, как в родной дом с поскотины
возвращались... Вот сколько у нее всяких секретов! Надо ли еще сказывать?
В это утро Лиза не успела насладиться проводами коров. Ибо в то самое
время, когда только что выпустили их из двора, прибежала Татьяна.
- Иди скореича... Михаил велел...