"Федор Александрович Абрамов. Две зимы и три лета ("Пряслины" #2) " - читать интересную книгу автора

вцепилась в старика капитана, единственного мужчину на пароходе:
- Чего мужиков-то не везешь? Разве не было тебе наказа?
- Смотри, в другой раз порожняком придешь - самого оставим.
- Ха-ха-ха! А чего с ним делать-то?
Тут кто-то крикнул:
- А вон-то, вон-то! Еще один пароход!
Пароход этот - плот с сеном - плыл сверху. Круто, как щепку, вертело
его на излучине повыше деревни, и два человека, навалившись на гребь -
длинную жердь с лопастью, вделанною в крестовину, - отчаянно выгребали к
пекашинскому берегу.
- Да ведь это, никак, наши, - сказала Варвара. - Кабыть, Мишка с
Егоршей.
- Его, его - Мишкина шапка. Вишь, как лиса красная.
- Это они с Ручьев, из лесу едут.
Бабы заволновались. Пристать к пекашинскому берегу в половодье можно
только в одном месте - у глиняного отлогого спуска, там, где сейчас стоял
"Курьер".
- Отваливай! - разноголосо закричали они капитану. - Не видишь разве -
люди к нам попадают.
- Отваливай, отваливай! Поимей совесть.
И капитан, чертыхаясь, уступил - отдал команду сниматься.
Плот с сеном впритык, под самым боком прошел у разворачивающегося
парохода.

2

Пряслинский дом с реки не виден - амбар да подклет * с разросшейся
черемухой спереди, - и Михаил увидел свой дом, когда уже поднялся с возом в
гору.

* Подклет - бревенчатая надстройка над погребом.

Изба была новая, с пестрыми стенами.
Клали избу прошлой осенью, перед самым его отъездом в лес. Клали
второпях, из старья - новых бревен хватило только на верх и низ, и вот
получилась хоромина военного образца: один угол увело в сторону, другой сел,
когда еще не набрали крышу. А в общем, тепло в стенах держалось, и Пряслины,
намерзнувшись в старой развалюхе, нахвалиться не могли новой избой.
Засмотревшись на красный флажок, вывешенный на углу избы, Михаил и не
заметил, как лошадь поравнялась с окошками.
- Тпру-у-у! - закричал он и кинулся догонять воз. Но еще раньше, чем он
подоспел к лошади, ее перехватила мать.
- Вернулся! А мы ждем-ждем - все заждались. Мне бабы сказали, что
Михаил у вас с сеном, - дак уж я рада.
Приподняв кверху худое, обветренное лицо, Анна старалась заглянуть сыну
в глаза, но взгляд Михаила скользил поверх ее головы. И она, виновато
посмотрев на разобранную изгородь спереди заулка, сказала:
- На той неделе это. Навоз возили.
- Ас задворков подъехать не могли? Там через воротца хоть на тройке
скачи.