"Федор Александрович Абрамов. Две зимы и три лета ("Пряслины" #2) " - читать интересную книгу автора

- Да уж так получилось. Недодумали.
- Все вы недодумали. Кабы сами огороду запирали, небось додумали. А это
что? - закричал Михаил, кивая на свалку за крыльцом. - Руки отпадут на поле
выплеснуть?
Несколько смягчился Михаил, когда телега с сеном подошла ко двору. Даже
остановился на какое-то время, словно прислушиваясь к тому, что делается там
у Звездони, за ржаными, почерневшими за зиму снопами, которыми для тепла
были заставлены ворота двора.
Но Звездоня не догадалась подать голос хозяину, и за нее ответила мать:
- Скоро. Все ладно - скоро опять с молоком будем. Две недели осталось.
- Не ошибаешься?
- Да нет. И сама и Степан Андреянович высчитывал. Так по срокам.
Сено и солому на поветь до прошлой осени Пряслины подымали по взвозу -
бревенчатому настилу, а осенью, когда Михаил был уже в лесу, взвоз
обвалился, и корм с тех пор носили на руках.
Однако Михаил сейчас нашел другой выход - откидал от задней стены двора
кряжи и телегу поставил так, что сено можно было перекидать вилами прямо с
телеги на поветь.
Анна, пока он распутывал веревки на возу, докладывала о семейных делах:
Лизка с Татьяной на телятнике, Петька и Гришка убежали за клюквой...
- То-то, я гляжу, нету их у реки, - сказал Михаил. - Все ребята у реки,
а наших нету.
- Просились. Слезно молили: хотим к пароходу. Да я говорю: "Что вы? Где
у вас совесть-то? Чем будете Мишу-то своего встречать? " Беда, тебя ждут.
Только Миша один и на уме. Глаз из окошка не вынимают. Похвали их. Уж такие
оба заботы - мы с Лизкой нынче ни дров, ни воды не знаем. Все они.
- Переползли в третий класс?
- Переползут. Августа Михайловна тут как-то встретилась: спасенья,
говорит, не имею.
- А тот разбойник?
Анна отвела глаза в сторону.
Михаил снял с воза берестяную корзину с брякнувшим чайником, спросил
недобрым голосом:
- Опять чего-нибудь натворил?
- Натворил. К учительнице в печь залез, кашу из крынки выгреб. - Анна
вздохнула. - Не хотела я тебя расстраивать. Да что - не скроешь.
- Ладно, иди открывай поветь, - сказал Михаил. Сдвинув к переносью
брови, он тяжелым взглядом обводил задворки деревни. С какой радостью он
плыл сегодня домой! Война кончилась. Праздник небывалый. А тут не успел еще
ступить за порог избы - старая веревочка закрутилась.
Федька - его давно уже не звали Федюшкой - был наказанием всей семьи.
Ворюга, повадки волчьи. А началось все с пустяков - с кочешка капусты, с
репки, с горстки зерна, которые он начал припрятывать от семьи. Потом
дальше - больше: в чужой рот полез.
В прошлом году у Степана Андреяновича восемь килограммов ячменной муки
украл. Весь, до грамма, паек, выданный на страду. Люди, понятно,
взбудоражились - кто? какой казнью казнить вора? А в это время рыжий
дьяволенок спокойно каждое утро, как на работу, отправлялся в пустой овечий
хлев на задворках, садился на чурак - специально для удобства принес - и
запускал руку в мешок. Так сидящим у мешка на чураке и накрыла его Лизка...