"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

самыми арками. Ему не спрятаться. Имя Итани Нойгу его не спасет. Ота
сдерживался изо всех сил, но, когда дворцы скрылись за ветвями, побежал.

Идаан сидела в распахнутых небесных дверях, свесив ноги в пустоту, и
блуждала взглядом по залитой лунным светом долине. Огоньки предместий на
юге. Рудник Дайкани, куда ее брат поехал перед смертью. Шахты Пойниат на
западе и юго-востоке. И сам Мати, который распростерся под ее голыми
подошвами: дым от кузниц, мигающие факелы и фонари, окна домов, мелкие и
бледные, как светлячки. В темноте над Идаан висели лебедки и шкивы, длинные
железные цепи в направляющих и на крючьях. Все это использовалось, если в
башню нужно было что-то поднять. Цепи гремели и позванивали на ночном ветру.
Идаан подалась вперед, чтобы вызвать у себя головокружение, от которого
крутит в животе и давит в горле. Она смаковала это чувство. Наклониться еще
на палец будет так же просто, как встать со стула - и в ушах засвистит
ветер. Идаан терпела, сколько могла, а потом отпрянула, глотая воздух,
перебарывая тошноту и дрожь. Ноги внутрь она не втянула: это было бы
слабостью.
Словно в насмешку, главные символы величия Мати были почти никому не
нужны. Зимой их невозможно согреть, а летом никто не хочет таскать по
бесконечным спиральным лестницам вино, угощение и музыкальные инструменты,
когда есть сады и дворцовые залы. Башни оставались лишь символами.
Хвастовство, воплощенное в камне и железе, склад ненужного хлама и редкое
место для праздников, когда требовалось пустить пыль в глаза чужому двору. И
все же именно в башнях Идаан иногда представляла себе, что значит летать.
Она их даже любила, хотя в последнее время любила очень немногое.
Странно: два любовника, а ей все равно одиноко. С Адрой они пробыли
вместе, как ей казалось, дольше, чем по отдельности. Потому она сама себя
удивила, когда с такой легкостью изменила ему в постели с другим. Быть
может, она надеялась, что, став возлюбленной нового мужчины, она сбросит
старую кожу и вернет себе невинность.
Или просто дело в том, что Семай приятен на вид и ее желает. Она
слишком молода, чтобы отказываться от знаков внимания и ухаживаний! Она
разозлилась на Адру за то, что он поставил Семая на танцах в неловкое
положение. К тому же она давно себе пообещала, что не будет собственностью
мужчины. И наконец, после смерти Биитры в ней возник ужасный голод,
потребность, которую пока еще никто не удовлетворил.
Семай ей нравился. Она по нему скучала. Он был ей нужен - почему, она
сама не смогла бы объяснить. Пожалуй, с ним она меньше себя ненавидела.
- Идаан! - раздался шепот из темноты за спиной. - Живо слезай! Тебя
увидят!
- Увидят, если ты додумался принести факел, - огрызнулась она, но
убрала ноги из пустоты, а потом закрыла огромные небесные двери - дубовые,
окованные бронзой. На миг наступила полная темнота, чернее, чем под
опущенными исками. Скрипнула шторка фонаря, и задрожало пламя свечи. Повсюду
стояли ящики и коробки, которые отбрасывали на каменные стены и резные шкафы
глубокие тени. Даже при слабом свете было заметно, что Адра очень бледен.
Идаан это одновременно забавляло и раздражало: хотелось утешить его, а потом
напомнить, что они убивают не его родных. Интересно, знает ли он, что она
переспала с поэтом, и придает ли этому значение. А она сама - придает?..
Адра нервно улыбнулся и обшарил взглядом тени.