"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

Через города Хайема проходили четыре Великих тракта, названные по
сторонам света. Северный тракт, соединявший Сетани, Мати и Амнат-Тан,
считался не самым худшим, потому что зимой им не пользовались - по снегу
можно прокладывать путь как заблагорассудится. К тому же камни трескаются от
быстрого чередования оттепелей и морозов. В зимних городах тепло и холод
менялись постепенно, и дороги не страдали.
А вот Западный тракт постоянно нуждался в ремонте.
- Работают и кабальные, и мастера. - Старик в повозке рядом с Отой
поднял палец с таким видом, словно он Император и только что произнес
великую речь. - Начинают с одного конца и перекладывают все камни до
другого. А потом идут обратно. Починка никогда не кончается.
Ота посмотрел на молодую женщину напротив, которая кормила грудью
младенца, и закатил глаза. Та улыбнулась и едва заметно пожала плечами.
Повозка нырнула в очередной ухаб.
- Я все эти дороги прошел своим ходом, - заявил старик. - Правда, они
меня истоптали больше, чем я их. Эхе-хе, куда больше!
Он хихикнул - как всегда, когда повторял эту шутку. Маленькому
каравану - четыре повозки, запряженные старыми лошадьми - до Сетани
оставалось шесть дней пути. Ота прислушался к усталым ногам: не пойти ли
снова пешком?
Он купил у старьевщика рабочие одежды из сине-серой шерсти, обрезал
волосы и перестал брить свою негустую бороду. Когда-то у него были такие
длинные усы, что можно было заплетать их в косички, но на Восточных
островах, где он тогда жил, над ним посмеивались: мол, косы как у женщины.
Из Сетани еще дней двадцать до порта Амнат-тана. А потом, если его
возьмет на борт рыбацкое судно, он снова окажется среди островитян и станет
петь песни на языке, который не освежал в памяти много лет, рассказывать
байки о том, почему его свадебная отметка сделана лишь наполовину... И там
когда-нибудь встретит свою смерть - на островах или в море, под новым
именем. Итани Нойгу больше нет, он умер в Мати. Одна мысль о том, что
придется опять начинать жизнь сначала, в одиночестве, на чужой земле,
утомляла Оту больше, чем ходьба за повозкой.
- ...Южная древесина слишком мягкая, из нее ничего путного не
построить. Зимы очень уж теплые. А здесь растут такие красавцы, что и
дюжиной топоров не свалишь, - продолжал вещать старик.
- Ох, дед, все-то ты знаешь!
Если Ота и показал свое раздражение, старик не заметил и снова
хихикнул.
- Просто я все в жизни успел и везде побывал! Я даже охотился на
старшего брата хая Амнат-Тана, когда там в последний раз боролись за
престол. Нас была всего дюжина, зима выдалась злющая-презлющая. Моча на лету
замерзала. Ой! Э-э...
Старик принял позу извинения перед молодой женщиной с ребенком. Ота
выпрыгнул из повозки: слушать эту историю ему хотелось меньше всего.
Дорога вилась по живописной долине, среди соснового бора. Смолистый
воздух был пряным и ароматным. Ота представил, что кругом лежит толстый слой
снега, и перед глазами возник настолько яркий образ, будто он видел эту
долину раньше. С запада донесся стук копыт. Ота, стараясь не ежиться,
изобразил такое же любопытство, как у остальных. Уже дважды караван обгоняли
посыльные на скорых лошадях. Ота знал: вести связаны с его поисками.