"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

одеялом.
- Я не спешу, высочайший! Здесь ждать удобно. Умирай, сколько хочется.
Биитра решил собрать силы для последнего движения, последнего удара,
закрыл глаза, но уже не смог их открыть. Деревянный пол стал мягким, словно
пух. Руки и ноги отяжелели, ослабли. Что ж, бывают яды и похуже. Хоть на
этом спасибо братьям.
Только вот Хиами ему будет не хватать. И подъемных машин. Жаль, что он
их не закончил! Нужно еще много доработать. Последняя связная мысль: вот бы
еще пожить хоть немного...
Он так и не узнал, когда убийца потушил свечу.

На похоронах Хиами сидела на почетном месте, рядом с хаем. Храм был
переполнен, люди на подушках жались друг к другу боками. Жрец читал
похоронную молитву и тряс серебряными колокольчиками. Высокие каменные стены
плохо удерживали тепло, и среди плакальщиков расставили жаровни. Хиами в
светлых траурных одеждах не поднимала глаз. Похороны были для нее не
первыми: еще до замужества и входа в благороднейшую семью Мати она хоронила
отца. Тогда она была совсем девочкой. За эти годы в мир иной уходили многие
утхайемцы, и она часто слышала те же самые слова над другим телом, слышала
рев чужого погребального костра. Но в этот раз ей все казалось
бессмысленным. Истинным и глубоким было лишь ее горе, а толпа зевак и
сплетников не имела к этому никакого отношения.
Хай Мати тронул Хиами за руку, и она встретилась с ним взглядом. Волосы
старика поредели и побелели много лет назад. Он ласково улыбнулся и
изобразил позу сочувствия. Хай был грациозен как актер, все его позы
казались нечеловечески плавными и изящными.
Из Биитры вышел бы никудышный хай, подумала Хиами. Он не любил учиться
манерам.
Слезы, которые последние дни никак не шли, хлынули снова. Рука бывшего
свекра вздрогнула, словно искренняя печаль его смутила. Он откинулся на
спинку черного лакового сиденья и подал знак слуге, чтобы тот принес пиалу
чая. Жрец речитативом продолжал церемонию.
Когда прозвучало последнее слово и в последний раз звякнули колокольцы,
подошли носильщики и подняли тело ее мужа. Процессия медленно двинулась по
улицам под звон колокольчиков и завывание флейт. На главной площади ждал
костер - огромные сосновые бревна, пропитанные вонючим минеральным маслом,
твердый, жарко горящий уголь из копей. Биитру положили на костер и прикрыли
саваном из плотных металлических колец, чтобы никто не видел, как на
благородных костях лопается кожа.
Теперь настала очередь Хиами. Она шла медленно. Все смотрели на нее, и
она знала, что они думают: бедная женщина, теперь совсем одна. Пустое
сочувствие, которое с той же легкостью досталось бы женам других хайских
сыновей, если бы под металлической попоной лежали их мужья. Сказав
неискренние слова утешения, они начнут строить догадки. Оба брата Биитры
исчезли. Говорили, что Данат сбежал в горы, где его ждет целая армия, или на
юг, в Лати, чтобы привлечь союзников, или в разрушенный Сарайкет за наемным
войском, или к даю-кво, просить помощи у поэтов и андатов. Или он спрятался
в храме и копит силы, или засел в подвале дома утех и боится выйти на улицу.
То же самое рассказывали о Кайине.
Началось. После долгих лет ожидания тот, кто желает стать хаем Мати,