"Дэниэл Абрахам. Тень среди лета ("Суровая расплата" #1) " - читать интересную книгу автора

просыпался и не мог вспомнить, куда попал, надеялся увидеть стены отчего
дома, и, может быть, улыбку матери, услышать голоса братьев - Биитры, Даната
и Кайина. Эти наплывы воспоминаний были невыносимей розги Тахи-кво. Ота
усилиями воли старался стереть образы семьи из памяти. Дома его не любили и
не ждали. Он понимал, что слишком частое осознание этой горькой правды убьет
его.
В полудреме он вспоминал последний урок, где резкий голос Риита
повторял притчу о духах, которые отказались сражаться. О трусах,
приговоренных к изгнанию в самый глубокий и ледяной ад.
Вопрос всплыл неожиданно. Ота распахнул глаза и резко сел. Остальные
мальчики спали. Кто-то неподалеку плакал во сне - привычный звук. В памяти
звучали слова урока о трусливых духах.
"Что же их там держит? - спрашивал тихий внутренний голос. - Почему они
остаются в аду?"
Ота несколько часов пролежал без сна, ломая над этим голову.

Покои учителей выходили в общую гостиную. Вдоль стен громоздились
стеллажи книг и свитков. В каменном очаге тлели угли, приготовленные
достойнейшими из "черных одежд" Милы-кво. Из широкого окна с двойным
стеклом, не пропускающим ни холод, ни летний зной, открывался вид на дорогу,
что вела на юг, к главному тракту.
Тахи грел ноги у очага и вглядывался в заснеженную равнину за окном. За
спиной у него открылась дверь, и вошел Мила.
- Я ждал тебя раньше, - произнес Тахи.
Мила ненадолго принял позу извинения.
- Аннат Рета снова жаловался, что кухонная труба чадит.
Тахи фыркнул.
- Сядь. У огня теплее.
- На то он и огонь, - иронично согласился Мила и сел. Тахи ответил
вымученной улыбкой.
- Что он сказал о твоем классе? - спросил Тахи.
- Почти то же, что в прошлом году. "Они заглянули по ту сторону пелены
и ведут младших братьев к знанию", - отозвался Мила, сложив руки в позе
легкой насмешки. - Все, что они умеют - издеваться над слабыми. Любой
мало-мальски полезный андат сожрет их, не моргнув глазом.
- Жаль.
- Можно подумать, кого-то это удивило. А как твои?
Тахи пожевал губу и наклонился вперед, ощущая на себе взгляд Милы.
- Ота Мати опозорился, - произнес он. - Но наказание выдержал достойно.
Дай-кво думает, из него выйдет толк.
Мила шевельнулся. Когда Тахи поднял голову, тот уже сидел в
вопросительной позе. Тахи подумал над немым вопросом и кивнул.
- Были и другие знаки, - сказал он. - Пожалуй, стоит к нему
присмотреться. Только не хочется тебе его отдавать.
- Ты его полюбил.
Тахи изобразил согласие с оттенком признания собственного поражения.
- Может, я и жесток, дружище, - протянул он, явно повторяя не раз
сказанное, - но не бессердечен, как некоторые.
Светловолосый учитель расхохотался, и Тахи невольно последовал его
примеру. Потом они на время умолкли, думая каждый о своем. Мила встал и