"Александр и Сергей Абрамовы. Время против времени" - читать интересную книгу автора

- Человек я неразговорчивый - предпочту писанину,- говорит Пит.
- А я - "на ногах и с людьми",- тут же вставляет Луи.
Всем все ясно. Луи и Пит уходят, получив за неделю вперед, а мы с Мартином
остаемся вдвоем за бутылкой розового "Вудвилльского".
- Выкладывай,- говорю я Мартину.- Что узнал?
- Многое. Нет ни кризисов, ни экономических спадов, ни биржевой паники.
Без работы только инвалиды и нищие, которых, кстати говоря, ловят и ссылают на
рудники. Рай?
- Допустим.
- Зато пособия инвалидам труда ничтожны, а семьям погибших на работе ни
хозяева, ни государство вообще не платят. Пенсия начисляется только с
семидесяти лет, да и то лишь мужчинам. Женский труд и оплачивается дешевле и
пенсией не обеспечивается. Таков популистский прогресс на практике. За
полсотни лет построено не больше двух десятков заводов, значительная часть
мастерских реорганизована в мелкие фабрички, тяжелая промышленность только
развертывается, да и то лишь как придаток к нуждам аграриев, в легкой царит
потогонная система надомников. Фабричных рабочих всего тысяч двести, их здесь
именуют по-старому: мастеровыми.
- А как с наукой?
- Кого из ученых встретишь "на дне"? Говорил я, правда, с одним бывшим
университетским профессором. Математик по специальности и алкоголик по
склонности. Науки, Юри, здесь на уровне девятисотых годов. Лучше других
работают заводские научные лаборатории, в частности, лаборатория некоего
Уэнделла - заводчика, отпускающего на нее большие средства. Но все это редкие
исключения, только подтверждающие промышленную отсталость Города.
Мартин рассказывает подробно и дельно. Но мне этого мало. Мне нужно
связать все это с политикой.
- А на "дне" вообще не говорят о политике,- усмехается Мартин.- Здесь
голосуют за тех, кто платит. Покупателей и перекупщиков голосов и у
"джентльменов" и у популистов в одном только рыночном районе десятки. Даже
лидер "джентльменской" партии Рондель не брезгует здесь покупкой голосов. А
районы привокзальных бильярдных и баров закуплены на корню популистами. Только
Мердок не покупает пока голоса избирателей, но когда это ему понадобится, у
него будет все "дно" - от уличных забегаловок до клубных игорных домов. Один
Пасква приведет ему тысячи не только в Сильвервилле, но и в самом Городе, где
я уже встретил нескольких его друзей из памятной нам "берлоги". Кстати, о
Мердоке,- тут Мартин понижает голос, словно боится, что кто-то может
подслушать,- я почти уверен, он замышляет что-то новенькое.
- А конкретно?
- Кто-то по имени Фревилл контролирует все притоны в американском секторе.
Тут и открытые питейные заведения, и салуны с потайными игорными залами, и
модные клубы с запрещенной крупном игрой, и бильярдные с барами - вплоть до
рыночных забегаловок, где можно на ходу перехватить рюмку яблочной водки. А во
французском секторе то ли сам, то ли в роли чужого подставного ферзя правит
некий Бидо, предпочитающий не делить доходов с Фревиллом. Так вот, с Бидо
решили покончить. Как и когда, не знаю, но один тип проболтался, что скоро из
него сделают мясной пудинг. Только я думаю, не наше это дело, Юри.
- Правильно думаешь,- говорю я.- Мы не в старом Чикаго.
- Печально, но тогда я даже не предполагал, как мы оба ошибались.
Глава VIII