"Оксана Аболина. Когда сгнил придорожный камень..." - читать интересную книгу автора

вновь сядет писать... Ничего не останется от моей рукописи, потому что будут
другие люди, чем-то похожие на этих, но жизнь их будет иная.
Я много ходил по земле и искал страну, где есть мир. Мира нет нигде.
Нигде. И что остается мне делать, скажите? Ничего. Но я... Я все-таки хочу
оставить еще один свой след на этой несчастной планете. Не потому, что этого
хочет мое самолюбие. И не потому, что я подвержен мании славы. Это все
умерло во мне однажды, когда я шел по дороге в поисках своей рукописи и
счастливой обетованной страны - и вдруг понял как бескрайнен этот мир, а я -
всего лишь буква в бескрайней книге бытия. Впрочем, как и любой. Великих
нет. Есть где-то, наверное, избранные, но они об этом молчат, и никто не
знает о них...
А писать я хочу потому, что я все-таки очень надеюсь, что когда-нибудь
на земле, когда сгниет придорожный камень, когда страдание переполнит чашу
терпения и мрак всосется в души людей, когда взаимное истребление станет
нормой человеческих отношений, когда отомрет этика и заглохнет мораль, умрет
любовь - я верю, что тогда не выдержит человек тьмы, которую сам создавал
всю историю своего существования. И вспомнит о том, куда он должен
вернуться.
Давай попробуем, милый бродяга, писать так, как подсказывает нам Небо,
хотя оно не всегда подсказывает, но даже если не подсказывает, оно молчит. А
когда оно молчит - оно дает понять, что молчит оно не зря.
О чем мне рассказать в моей книге? Кого сделать героем ее? Какими будут
люди нового мира? Как придут они к нему? Кто поможет им? И где все это
случится? На земле? На небе? В море? В мыслях? В чувствах? В словах? В
музыке? В песне?
Пускай моим спутником станет странный человек, сын покойницы Выдры,
Угорь, живущий в воде.


_______________

...Я не знаю, когда это должно было случиться, знаю только, что ночь
тогда была черной, и небо было черным, гулко и грозно ревел прибой, тупой и
великий в своей неизбежностия, в безличии и слепой одухотворенности.
Невидимые волны вздымались, ревя и сметая в пучину чаек. Ни звезды не
виднелось в небе, которое еще днем покрыла грозная тяжелая туча, пришедшая с
севера.
Так было...
Взбесившийся ветер, воя и скуля, как брошенная собака, рвал крыши с
домов в Поместье, крушил вековые деревья, сметал хрупкие постройки для зерна
и скота. А испуганные лошади и коровы в обнаженных хлевах кричали
человечьими голосами, зовя на помощь. Но никто не слышал их в пелене мрака и
грохота невиданной бури. Да, так было...
Весь мир обуял страх, весь мир... И только один человек, живущий у
берега моря, в выдолбленной водой пещере оставался спокоен. Он, да еще
старик Дуб, про которого говорили, что он святой и живет тысячу лет. Он, да
старик Дуб. Да дурак Колоколец, поселившийся в корягах сосны на опушке леса.
Про Угря мало кто что знал. Почти ничего не знали...

Лист 2