"Дэн Абнетт, Ник Винсент. Молоты Ульрика ("Warhammer 40000") " - читать интересную книгу автора

бутылки. Одна за другой они разбились о ближайшее дерево.
- Доволен? - прорычал Моргенштерн в лицо Гансу.
- Пока нет, - стоически ответил Комтур.
- Ганс! Ганс! - эхо заполонило поляну. Шелл вел в поводу коня фон
Глика, старый воин ссутулившись ехал в седле, Ваддам придерживал его сбоку.
- Великий Бог Волка! - воскликнул Грубер, срываясь с места.
- Фон Глик! - Моргенштерн разом позабыл обо всех проблемах и бросился к
другу, опережая встревоженного Ганса.
Раненого Волка положили на землю, и Отряд собрался вокруг, пока Каспен,
плотный человек с огненной шевелюрой, учившийся у аптекаря и цирюльника,
осматривал ужасную рану.
- Ему нужен нормальный хирург, - оценил он состояние фон Глика, вытирая
кровь с рук. - Рана глубокая и грязная, да и потеря крови большая.
Ганс обратил лицо к небу. Приближался вечер.
- Завтра возвращаемся в Мидденхейм. С первым светом. Самый быстрый
поскачет вперед и приведет хирурга с повозкой. Мы...
- Мы не возвращаемся, - сказал фон Глик слабым, но строгим голосом. -
Из-за меня Отряд не должен отступать. Эта священная миссия, это
предприятие - последняя возможность обрести утраченную силу нашего Отряда и
отомстить за павшего вожака. Эту задачу мы выполним до конца! Я не позволю
вам провалить ее!
- Но...
Фон Глик рывком поднялся и сел, содрогнувшись от боли.
- Обещай мне, Ганс, обещай мне, что мы пойдем до конца!
Ганс запнулся. Он не знал, что сказать, и набросился на Ваддама,
который стоял рядом.
- Проклятый болван! Это твоя вина! Что тебе стоило поумерить свой пыл?
Нет, ты никого не слушал и подставил под удар фон Глика!
- Да я...
- Заткнись! Отряд сражается плечом к плечу или погибает! Ты предал
самые святые основы этого братства!
- Не вини его, - с трудом произнес фон Глик. В его глазах блестела
сила, порожденная болью. - Ну, конечно, он не должен был отрываться от стаи
и охотиться в одиночку, но я-то пострадал по своей вине. Я должен был
оставаться настороже, должен был смотреть в оба, но утратил бдительность,
как последний старый дурак, и поплатился за это.
Тишина. Ганс переводил взгляд с одного брата на другого. Воины
выглядели растерянными, подавленными. Дух Отряда никогда не падал так
сильно, даже после смерти Юргена. Тогда в людях оставалась хотя бы злость.
Сейчас в них осталось только чувство горечи от разбитых иллюзий, боль утраты
веры и товарищества.
- Ставим лагерь здесь, - наконец произнес свое слово Ганс. - Если
повезет, зверолюды придут ночью, и мы покончим с этим.
Наступил рассвет, холодный и бледный. Последняя смена часовых - Шелл,
Арик и Брукнер - подняла остальных. Моргенштерн разжег костер, а Каспен
перевязал рану фон Глика. Старый воин был столь же холоден и бледен, как
зимнее утро, и дрожал от боли.
- Не говори Гансу, насколько я плох! - прошипел он на ухо Каспену. -
Жизнью своей клянись, что не скажешь!
Аншпах собрался поить лошадей и нашел Крибера. Ночью стрела с черным