"Дэн Абнетт. Первый и Единственный" - читать интересную книгу автора

"Фауст" разорвался подобно стеклянной бутылке. Сверхплотный взрыв вскипел из
его ядра, испаряя корабль и ЛаХаима вместе с ним.
Корона от взрыва растянулась на восемьдесят километров, пока не исчезла
в пелене туманности.

Глава 2

Воспоминание

Дарендара, двадцатью годами ранее

Зимний дворец находился в осаде. В лесах, на северном берегу
заледеневшего озера, грохотали полевые орудия Имперской Гвардии. Вокруг
кружил снег, и с каждым сотрясающим ударом его большие груды падали с веток
деревьев. Латунные гильзы звенели, вылетая из затворов, и дымясь, падали в
снег, который быстро превращался в лужи.
Над озером рушился дворец. Одно его крыло уже пылало, снаряды попадали
в высокие стены, оставляя на них выбоины, или же летели в широкие арки
крутых крыш позади них. Каждый взрыв заставлял подпрыгивать плитки и обломки
балок, а также груды снега, похожие на заледеневший сахар. Некоторые
выстрелы оказывались неудачными, разрывая ледяную корку озера и выбрасывая
гейзеры холодной воды, грязи и острых осколков, похожих на битое стекло.
Комиссар-генерал Делан Октар, главный политический офицер Гирканских
полков, стоял на своем полугусеничном вездеходе, разрисованном под зимний
камуфляж, и смотрел на разрушение через полевой прибор наблюдения. Когда
Командование Флота послало гирканцев подавить восстание на Дарендаре, он
знал, что все этим и закончится. Кровавым, горьким концом. Сколько они
давали Сепаратистам возможностей сдаться?
Слишком много, как сказал тот подонок, полковник Дравер, командовавший
бронетанковыми бригадами поддержки Гирканской пехоты. Октар знал, что это
именно Дравер с радостью сообщил об этом своему начальству, отправившему его
сюда. Дравер был карьеристом с благородной родословной, настолько крепко
ухватившим обеими руками лестницу служебного продвижения, что его ноги
свободно избивали всех ниже своего ранга.
Октара это не заботило. Значение имела победа, а не слава. Он был
комиссар-генералом, его авторитет уважали, и никто не сомневался
относительно его лояльности Империуму, решительной приверженности первичным
предписаниям или растущего накала речей бойцам. Но он верил в то, что война
была простой вещью, где осторожность и сдержанность могли дать намного
больше, и за меньшую цену. Он видел подобные изменения уже слишком много
раз. Командные эшелоны в основном верили в теорию истощения, когда речь шла
об Имперской Гвардии. Любой враг мог быть втоптан в землю, если на них
бросить достаточно гвардейцев, для них они были бесконечным источником
пушечного мяса, служившего только для этой цели.
Но Октар так не поступал. Он имел обученные гирканские офицерские
кадры, которые также так не делали. Он приучил генерала Керневара и его штаб
ценить каждого бойца, и знал большинство из шести тысяч гирканцев, многих
даже по имени. Октар находился с ними с самого начала, с Первого Основания
на высоких плато Гиркании, на ее обширных, изрытых бурями индустриальных
пустынях из гранита и травы. Там основали шесть полков, шесть гордых полков,