"Абэ Кобо. Вторжение (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу авторанамерением выпроводить. - Сочувствую, но помочь не могу. Защитить вас я
бессилен. - Он перешел на шепот. - Я, видите ли, сам в плену у семейства пришельцев. Вы, верно, заметили: тринадцать человек! Еще был бы я холостяком, как вы! А для семейного человека это сущее бедствие. Жена забрала детей и уехала, вернее сказать, ее выжили. Все мои служащие взяли расчет. Теперь я один: сам себе секретарь, сам себе горничная. За месяц я похудел на тринадцать килограммов. Еще один такой месяц, и я, наверное, вовсе лишусь веса. На прощанье я пожал руку товарищу по несчастью. - Будем друзьями! Он печально покачал головой: - Нет, больше, пожалуйста, не приходите. VII Я сделал последнюю попытку. Это было нелегко, ибо каждый раз, как я приходил домой, меня тщательно обыскивали. И все же я улучил момент: собрал какие мог клочки бумаги и написал воззвание, листках этак на тридцати. "Господа соседи! Все люди разума и совести! К вам обращается один из ваших братьев, подвергшийся странному нападению. Мое жилище незаконно захвачено неизвестным мне семейством. Более того, все в моей жизни попрано. Я лишился элементарной свободы, нахожусь на пороге голодной смерти. Вдобавок я еще должен содержать их. Свои бесчинства они прикрывают красивыми фразами о большинстве. Опираясь на семейное большинство, они узаконивают насилие. только во мне. Завтра такая же участь может постигнуть вас. Будем же едины в борьбе с этим "большинством". В особенности обращаюсь к тем, кто протестовал против повышения квартплаты. На этот раз дело касается еще более существенного, давайте же объединимся! Мое, а также и ваше спасение - в нашем единстве. Противопоставим истинное большинство мнимому!" Но как обнародовать это воззвание? Как говорится, кто повесит кошке колокольчик? Приближалась очередная выплата жалованья. Если не принять решительных мер сейчас, весь следующий месяц я снова буду обречен на бессилие. Мое отчаяние достигло предела. Однажды я сделал вид, что мне нужно в уборную, и там на стенке начал один за другим лепить свои листочки. Не успел я прилепить и трех штук, как за моей спиной послышалось фырканье. Оборачиваюсь: господин и с ним старший сын. - Действуешь? - Они переглянулись, улыбки заиграли на их устах. Они не делали попытки сорвать листки или помешать мне, вот что было особенно странным. Я наклеил еще листочков десять, но потом, потеряв всякое самообладание, бросил это занятие. - Я думал, он угомонился, и вот на тебе! Фашистское нутро - страшная штука, - сказал сын. Господин кивнул. - Поди сюда! - он потянул меня за руку. - Сдерем? - спросил сын. - Да нет, пусть висит для наглядности. Он сильно заломил мне руки и повел в комнату. Торжественно продемонстрировав оставшиеся листочки, господин скорбным голосом доложил о происшедшем. Второй сын, куда-то собиравшийся, прервал свой туалет. Смерив |
|
|