"Абэ Кобо. Четвёртый ледниковый период (Повесть, пер. А.Н.Стругацкий)" - читать интересную книгу автора

- Существо, лишенное сознания, нельзя приравнивать к человеку.
- Юридически это так, согласна, - сказала Вада ясным, честным голосом.
- У нас разрешается убивать ребенка в материнской утробе хоть на девятом
месяце.
Но ведь детей, родившихся преждевременно, убивать запрещено, считается,
что это излишняя роскошь. Не из бедности ли воображения мы удовлетворяемся
рассуждением о том, что можно приравнять к человеку, а что нельзя?
- Так можно дойти до абсурда... Если мы продолжим твою мысль, то нам
придется объявить убийцами всех женщин и мужчин, которые имеют физическую
возможность зачать ребенка, но уклоняются от этого... - Я с трудом выдавил
из себя смешок. - Вот мы с тобой тратим сейчас время на пустую болтовню -
по-твоему, значит, мы тоже совершаем убийство?
- Возможно. - Вада выпрямилась на стуле и прямо взглянула на меня.
- И по-твоему, нам следовало бы принять меры к тому, чтобы спасти этого
ребенка?
- Да, возможно. - Она даже не улыбнулась.
Я смутился, сунул в рот сигарету и отошел к окну. Я странно себя
чувствовал: мне было очень жарко, а ноги словно одеревенели.
- Ты очень опасная женщина...
Я услышал, как Вада поднялась со стула. Я напряженно ждал чего-то.
Потом молчание стало невыносимым, и я обернулся. Она стояла за моей
спиной, и я никогда не видел у нее такого жесткого лица. Пока я искал
слова, чтобы сказать что-нибудь, она заговорила:
- Ответьте мне ясно и определенно, сэнсэй. Я буду судить вас.
Я рассмеялся. Рассмеялся бессмысленно. Она тоже слегка улыбнулась.
- Ты действительно странная девушка, - сказал я.
- Идет суд. - Лицо ее снова стало серьезным. - Итак, сэнсэй, вы не
считаете убийство ребенка в материнской утробе преступлением?
- Когда размышляешь над такими вещами, легко дойти до абсурда.
- Ну что же, сэнсэй, я вижу, что у вас не хватит смелости заглянуть
через машину в свое будущее.
- Что ты имеешь в виду?
- Ничего. Достаточно.
Остановка была такой резкой, что у меня словно по инерции душа
выскочила из тела. Вада стояла, устремив к потолку свои слегка выпуклые
глаза, и скорбно покачивала головой. Если бы не ее простодушный вид, я бы
заорал от ужаса.
Затем она как ни в чем не бывало взглянула на часы и вздохнула. Я тоже
машинально поглядел на часы. Было пять минут десятого.
- Однако уже поздно... - сказала она. - Я, пожалуй, пойду домой.
Она улыбнулась мне исподлобья, плавно и стремительно повернулась
кругом, и ее словно вынесло из зала. Это было так неожиданно, что я
растерялся. Я стоял у окна и видел, как она попрощалась с вахтером и
скрылась за воротами.
Я напряг ноги и изо всех сил уперся ими в пол. Этим я показал себе, что
впредь никому больше но дам надо мной издеваться. Вряд ли в странном
поведении Вады был какой-нибудь тайный умысел. Если смотреть на вещи
просто, то ничего особенного, по-видимому, не произошло. И, конечно, я
заподозрил Ваду и сам страшно расстроился просто потому, что меня
одолевают свои проблемы. Надо успокоиться и смотреть на вещи просто.