"Линн Абби. Мироходец " - читать интересную книгу автора

особенно тому, что касается Мишры... - Он не закончил мысль и перескочил на
другое: - Я знаю, она не хотела предавать меня, думая, что сможет примирить
нас с братом. Но было слишком поздно, я не мог верить ей. Я уважал Харбина,
но, кроме него, между нами была только ложь.
Прежде чем Ксанча открыла рот, чтобы сказать, что в версии Кайлы все
очень логично, Ратип сел и заговорил:
- Я слышал, что никогда нельзя быть уверенным, что ребенок твоей жены -
твой ребенок. Кайла бин-Кроог была очень привлекательной женщиной и более
мудрой, чем ты думаешь. Она действительно пыталась примирить нас, и ее тело
здесь ни при чем. Она не поддалась соблазну. Так почему же ты думаешь, что
Харбин не твой сын?
Сияние, исходившее от фигуры Урзы, погасло, и все погрузилось в
темноту.
- Ну вот, - сказала Ксанча, и в голосе ее послышалось восхищение, - он
снова отправился путешествовать.
Но она ошиблась. Через мгновение из столба вновь появившегося света
вышел совсем другой Урза: помолодевший, одетый в грязную рабочую одежду, он
улыбнулся и дотронулся до руки Ратипа.
- Я так скучал по тебе, брат. Мне не с кем было даже поговорить.
Вставай, пойдем со мной, я покажу, чего я добился, пока тебя не было. Ты же
знаешь, это все Ашнод...
Рат оказался столь же последовательным, сколь и опрометчивым. Он сложил
руки на груди и не двинулся с места.
- Что значит - не с кем? У тебя есть Ксанча...
Урза рассмеялся.
- Ксанча?! Я спас ее тысячу лет назад, нет, еще раньше - три тысячи лет
назад. Нельзя так легко верить внешности. Она - фирексийка, приготовленная в
котле, словно похлебка. Она - ошибка, рабыня. Ее чуть не похоронили заживо,
когда я нашел ее, приняв сначала за аргивянку. Конечно, она предана мне, с
Фирексией у нее свои счеты. Но сознание ее довольно ограниченно. Поговорить
с ней можно, но только дурак стал бы ее слушать...
Ксанче не удавалось поймать взгляд Ратипа. Когда они с Мироходцем
бывали одни, она считала подобные обвинения признаками сумасшествия, но
теперь он говорил о ней в присутствии Рата, и эта обида больно ранила
девушку. Все столетия, проведенные вместе, все пережитые опасности не могли
преодолеть его недоверия и презрения.
- Я думаю... - начал было Ратип и быстро взглянул на Ксанчу.
Та покачала головой из стороны в сторону и прошептала беззвучно:
"Фирексия". Не важно, что думает о ней Урза, главное, что он больше не будет
неделями просиживать за столом, играя в свое прошлое.
Незаметно подмигнув Ксанче и прочистив горло, Ратип продолжал:
- Я думаю, не время спорить, Урза. - Его голос звучал очень искренне. -
Нам нужно просто поговорить и наконец-то во всем разобраться. Ты думаешь,
что все началось там, на равнинах Кора? Нет, все началось гораздо раньше. Но
теперь это уже не имеет значения. Что случилось, то случилось, и не могло
быть иначе. Мы не смогли поговорить, только соревновались. Ты победил. Этот
камень в твоей левой глазнице, Камень слабости... Я узнал его. Ты
когда-нибудь слышал его песню, Урза?
- Песню?
Любой, кто читал эпос "Войны древних времен", знал, что однажды Урза