"Олег Абазин. Пришелец " - читать интересную книгу автора

выволакивал в коридор, открыв дверь так, чтоб никому из 713-й палаты ничего
не удалось увидеть из того, что происходит в коридоре седьмого этажа, девять
девчонок в 714-й играли в карты. Вообще-то, трое играли, остальные исполняли
роли советчиц. Не принимала в этом массовом мероприятии участия только Маша
Нашина, хоть и сидела вместе со всеми.
- Че-то Жанка не возвращается, - проговорила Инна (спортсменка) скорее
сама себе, чем своей подруге, Инге. - Понравилось ей там, что ли?
- А может сбегать кому-нибудь за ней, - отозвалась Инга, тоже, с таким
видом, будто разговаривала с потолком.
- Вот, - произнесла третья участница игры, 13-летняя Зина Короленко, -
пусть Наша Маша и сходит на разведку, - с улыбкой посмотрела она в сторону
Нашиной. И все как по команде приковали взгляды к Нашей Маше, белой вороне
714-й палаты. Даже двое оставшихся спортсменок прекратили игру, чтоб
изобразить на лицах искусственные улыбки, дожидаясь от Маши ответа.
- Нет, - скованно ответила та (ее голос всегда был скованным и
неуверенным в себе, даже с родителями). - Не надо.
- Почему же не надо?
- Не нравится мне этот новичок, - ответила она как через нехочу. -
Наверное, не вернется Жанна оттуда. Надо про нее забыть, и самим не выходить
из палаты.
Инна бросила карты и поднялась с кровати.
- Ты куда? - спросила ее Инга.
- Да надоела мне уже сегодня эта дура, - кивнула она на Нашину, - пойду
за Жанкой, чтоб это лялякало заткнулось.
Говорила она тихо, чтоб Наша Маша ничего не слышала, и не могла знать,
куда собралась идти эта девушка. Но Маше слышать совсем ничего и не надо
было; она хоть и выглядела закомплексованной неудачницей, но под "маской"
имела совершенно иной облик, и вместо того, чтоб прислушиваться к тому, о
чем шепчутся за ее спиной девчонки, она могла обыкновенно обо всем
догадаться хотя бы по внешним признакам, необязательно при помощи интуиции.
Просто эта патологическая закомплексованность помещала ее в своеобразную
невидимую оболочку, сквозь которую человека видно, но не слышно (не слышно,
например, о чем думает его душа); эта оболочка всю Машину жизнь приковала к
несвоей тарелке. Но Маша не завидовала раскованным людям, которые побороли
неуверенность в себе, взобрались на высокую трибуну и высказали все
наболевшее (пока они высказывались, большая и высокая трибуна заслоняла им
глаза, так что откуда эти потерявшие застенчивость люди могли знать, что их
глас вопиющего в пустыне со стороны выглядит как трепотня со стенкой, ведь
громкий раскатистый голос этих людей заглушает собой царящую вокруг тишину);
она понимала, что такое кривой гвоздь, и что иногда его лучше еще больше
искривить.
Инна вышла за дверь и... вся палата моментально погрузилась в чарующую
тишину...
...Продолжалось это не долго, пока за дверью не послышались
восторженные возгласы Инны, "О! КЛАСС!!! ЗДОРОВО КАК... КЛсВООО!!".
Инга тут же подскочила к двери, дернула за ручку, но дверь не
открывалась...
- Ингочка, потерпи пока, - донеслось из-за двери, - не выходи из
палаты... а не то ты... ОООО!!!...охереешь...Тут такое!...
Инга стояла перед дверью так, словно умела смотреть сквозь нее; как