"Григол Абашидзе. Долгая ночь (Грузинская хроника XIII века) " - читать интересную книгу автора

Этот дворец заложили в день воцарения Русудан. Царица хотела, чтобы
ее дворец стал самым красивым не только в Грузии, не только во всех
сопредельных землях, но и во всей Передней Азии. Придворного зодчего, Гочи
Мухасдзе, послали в Константинополь и Рим, потому что прежде чем превзойти
что-либо, нужно хорошенько изучить то, что собираешься превосходить.
Зодчий обложился книгами и планами лучших дворцов Востока и Запада, он
выбрал из каждого плана лучшее, помножил все это на достижения грузинского
зодчества и создал действительно блестящий проект.
Дом Багратидов вел свое происхождение, по преданиям, от Давида и
Соломона. Вот почему и Мухасдзе велели, чтобы палаты Русудан были похожи
на библейский Соломонов дворец, а по возможности превзошли его.
Зодчий перечел еще раз Ветхий завет, где содержались кое-какие намеки
на особенности Соломонова дворца, но скорее из стремления напитаться
библейским духом. Надо было построить такой дворец, чтобы взглянувший на
него сразу понял: да, венценосная Русудан происходит от Давида и Соломона!
Вереницами сгоняли рабов. Караваны двинулись со всех окраин страны.
Армянский цветной туф, особенные породы абхазского леса, стекло и мрамор,
черепица и мел - все это стекалось со всех сторон к Метехской скале, где
зодчий Мухасдзе расчерчивал основание будущего дворца.
Все - зодчие и художники, ученые и философы - понимали, что создается
памятник расцвету и мощи грузинского государства, каждый хотел принять
участие в создании этого памятника. Дворец должен был олицетворять и
красоту, и вечность, и силу власти, и полет мысли.
Вассалы Грузии: трапезундский император и арзрумский султан,
адарбадаганский атабек и турецкий султан, один перед одним дарили будущему
дворцу серебро, золото и редкие камни. Дворец рос не по дням, а по часам.
Зодчий начал думать о живописцах для внутренней росписи дворца. Он знал
всех лучших живописцев страны, но даже из этих лучших он хотел отобрать
самых вдохновенных, самых талантливых мастеров.
К этому времени Деметре и Ваче со своими помощниками убрали леса в
новой церкви в Хлате. И вся роспись была хороша, но изображение царицы
Тамты на правой стене храма поразило даже самих художников. Любопытные в
первый же день потекли цепочкой в новую церковь. И простой народ, и
ценители искусства приходили издалека, чтобы поглядеть на чудесную
живопись. Даже мусульмане, обходившие в другое время православную церковь
и нарочно поворачивавшиеся к ней спиной, на этот раз не могли удержаться
от соблазна. Они заходили в храм, отворачиваясь от ликов спасителя и
богородицы, закрывая глаза, загораживая их ладонью. Но зато часами глядели
они на свою царицу, которую очень любили и которой гордились.
Слава маленькой церкви дошла и до самой Грузии. Строитель нового
дворца не поленился приехать из Тбилиси, чтобы на месте удостовериться в
необыкновенном таланте мастеров. Он думал, что больше говорят, но и ему,
видавшему виды зодчему, пришлось удивиться и пережить минуту восторга. Он
решительно доложил своей царице, что если расписывать покои дворца
достойно их внешнего вида, то это можно поручить только Икалтоели и его
ученику. В тот же день в Хлат поскакали гонцы.
Царица Тамта по-царски одарила грузинских живописцев, отпуская их на
родину. Со смутными чувствами собирался Ваче в дорогу. Возвращение в
родные края было и сладко и тревожно. Как там мать, как Ахалдаба, все ли
осталось неизменным?