"Елизавета Абаринова-Кожухова. Поэтический побег (Вполне возможная история в семи сценах)" - читать интересную книгу автора

АРИНА РОДИОНОВНА (испуганно крестясь) Эк куда загнул, батюшка!

ПУШКИН. Да пустое это все. Если бы я и испытывал к Ее Величеству
какие-то чувства, то уж, поверьте, держал бы их при себе. Тут
что-то другое. Не иначе кто-то нашептывает Государю на меня
всякие небылицы.

ВУЛЬФ. Ну конечно же! У настоящего гения всегда полно
завистников.

ПУШКИН. Нет-нет, собратья по искусству не способны на такую
низость! А ну как по политической части?

ВУЛЬФ (радостно) А я о чем тебе толкую? И первый среди них -
граф Аракчеев!

ПУШКИН (с сомнением) Ну, у него и без меня дел по горло.

ВУЛЬФ. Ему до всего дело! И до вашего брата литератора. Помнишь,
у Рылеева, "К временщику"? "Надменный временщик...", как там
дальше?

ПУШКИН. Надменный временщик, и подлый и коварный, Монарха хитрый
льстец и друг неблагодарный, Неистовый тиран родной страны
своей...

ВУЛЬФ (перебивает) Наивный Рылеев назвал сей милый пасквиль
подражанием Персию, сатирой к Рубеллию, или как их там, дурак
цензор пропустил, а Аракчеев-то все понял!

АРИНА РОДИОНОВНА (испуганно) Тише, тише, неровен час кто услышит!

ВУЛЬФ. Не волнуйся, им там все известно, и о твоем приятельстве с
Рылеевым, разумеется, тоже. Для них любое вольное слово - будто
ладан для черта.

ПУШКИН (с легким подозрением) Что-то тебя, друг мой, Алексей
Николаич, на такие материи вдруг потянуло? Со своего ли голоса
поешь?

ВУЛЬФ (уже никого не слушая и ничего не слыша) Загнал наш
многострадальный народ в военные поселения, по существу - в
казармы и подавляет любое, самое малое проявление вольной,
свежей мысли! Вот возьмем хотя бы волнения в Семеновском полку...

АРИНА РОДИОНОВНА. Да тише ты, непутевый! Никак господин урядник
узнает...

ВУЛЬФ. А я имею доподлинные сведения, как там все было на самом