"Александр Бушков. Колдунья-беглянка (Авантюрно-мистическая сказка для взрослых)" - читать интересную книгу автора

убийства. Живо! У меня нет времени с тобой возиться, кто-нибудь из твоих
сообщников может оказаться и словоохотливее... Будешь искренен в раскаянии,
быть может, самого худшего и избежишь...
- Ваше величество... Бес попутал...
- Твоих "бесов" я знаю поименно: Вязинский, Кестель, бон Бок...
- Помилосердствуйте...
На бравого лейб-гусара жалко и стыдно было смотреть: он побледнел, как
смерть, отчего роскошные кудри, усы и бачки казались неправдоподобно
черными, ослепительно-черными, если только уместно такое выражение. Ему и в
голову не пришло подвергнуть сомнению и все происходящее, и личность
императора - то, что раньше оборачивалось против Ольги (сиречь незнакомство
большинства людей с колдовством и их прогрессивное неверие в таковое) -
теперь служило к ее выгоде...
- Ну?!
- После случившегося кавалергарды должны были арестовать императорскую
фамилию... та часть кавалергардов, что примкнула к заговору, под
предводительством Балмашева... Полковник Кестель должен выдвинуться со своим
полком в Петербург, разыскать по квартирам и присутственным местам
сенаторов, собрать их и обрисовать ситуацию, дабы они утвердили манифест о
пресечении династии и временно образованном правительстве с камергером
Вязинским во главе... Часть лейб-гвардии егерского...
Он говорил, захлебываясь, сыпля фамилиями и подробностями. Когда
фамилии стали третьестепенными, а подробности - чересчур мелкими, Ольга
решительно его прервала:
- Достаточно. Хорош, голубчик... Пресечение династии, говоришь?
Хорош... Ну что же, ступай к своему эскадрону и веди себя так, словно ничего
не произошло... а я подумаю потом, что с тобой делать и заслуживаешь ли ты
снисхождения... Ну, что стоишь? Марш!
- Государь, это было трагическое... роковое заблуждение... Моя
преданность фамилии и лично...
- Марш!
Ольга ухватила ошеломленного ротмистра за расшитый жестким золотым
сутажом ворот доломана - на сей раз без всякой магии, своею собственной
рукой - и враз вытолкала из палатки, что было совсем не трудно: ротмистр,
совершенно ошалевший, превратился в подобие безвольной ватной куклы.
Оказавшись снаружи, он бросил назад полубессознательный, затуманенный
взгляд. И нигде не увидел императора - а стоявший неподалеку с непроницаемым
лицом корнет-белавинец и до того был чересчур уж малой пташкой, чтобы
обращать на него внимание, а уж теперь, когда Темиров пребывал в
совершеннейшем помрачении чувств, и подавно...
Ротмистр закатил глаза, тихо охнул и осел на подогнувшихся ногах,
лишившись сознания. К нему бросились со всех сторон, на Ольгу никто не
обращал внимания, и она, забрав поводья у коновода, вскочила в седло и рысью
направилась к возвышенности, на которую уже поднималась блестящая
кавалькада: яркие эполеты, высокие султаны из перьев на генеральских
треугольных шляпах, разноцветье орденских лент, обилие разнообразнейших
звезд, крестов и медалей...
Вдали, в поле - Ольга видела краем глаза - уже перестраивались пехотные
колонны, развевались знамена, доносился четкий, размеренный барабанный бой,
неподвижно застыли желонеры с яркими разноцветными вымпелами на штыках,