"Александр Бушков. Колдунья-беглянка (Авантюрно-мистическая сказка для взрослых)" - читать интересную книгу автора

Кто-то, расслышав, осторожно взял кинжал за рукоять двумя пальцами и
зачем-то поднял его над головой. Вистенгофа держали надежно, он уже не
пытался вырываться, поник, уронил голову. Свита сбилась вокруг них толпой.
И посреди беспорядка и толчеи послышался резкий и властный командный
голос настоящего императора:
- Вернитесь в прежнее положение, господа! Что за базарная толчея?
Маневры начались, и я не вижу повода...
Это подействовало моментально. Свита исправно выстроилась в прежнем
боевом порядке, вне которого остались только Ольга и те трое, что держали
Вистенгофа.
Ольга увидела императора в двух шагах от себя. Он был совершенно такой,
как на портретах, разве что самую чуточку постарше - но холодную властность
его облика, как оказалось, живописцы передавали точно.
Только бы кивер не сбился и волосы не растрепались, смятенно подумала
Ольга, вытягиваясь в струнку.
- Кто таков? - отрывисто спросил император.
- Белавинского гусарского полка корнет Ярчевский, - ответила Ольга не
без бойкости. - Мне случайно стало известно, и я поспешил...
- Неплохо изложено, кратко, но объемлюще, - сказал император, скупо
улыбнувшись. - Ну что же, корнет, я тебе, пожалуй, обязан, а? Крайне
обязан... Постараюсь отслужить. Хвалю, корнет... - он бросил мимолетный
взгляд на понурившегося Вистенгофа, брезгливо покривил губы. - Хорош же
прохвост... Уведите его. Корнет, соблаговолите до окончания маневров
подождать среди этих господ, - он небрежно указал подбородком на правый
фланг свиты. - К превеликому сожалению, у меня нет времени прочувствованно
поблагодарить своего спасителя, большие маневры - чересчур важная вещь,
чтобы останавливать их из-за какого-то мерзавца с ножом... Павел Петрович, -
обернулся он к одному из генералов свиты. - Продолжайте распоряжаться, все,
я вижу, пришло в движение... И позаботьтесь, чтобы по окончании сегодняшнего
плана у меня непременно сыскалась возможность поговорить с моим
спасителем... Начинаем!
В его голосе, движениях, тоне и осанке не было ни следа растерянности
или волнения, словно ничего и не произошло. Вот это - император, с уважением
подумала Ольга. Настоящий. Он сейчас и не человек вовсе, а государственная
функция, не имеющая по определению чувств и эмоций, ровным счетом никаких...
Император уже невозмутимо смотрел в поле, на сближавшиеся колонны
гвардейской пехоты. Свита замерла, хотя все же слышались едва уловимые
перешептывания. Павел Петрович отдал какие-то приказания подскочившим к нему
блестящим адъютантам, и они бросились в разные стороны, а один, высоченный
капитан из лейб-улан, подойдя к Ольге, сказал так почтительно и церемонно,
словно на ней красовались генеральские эполеты:
- Пожалуйте сюда, здесь вам будет удобно...
Она оказалась на правом фланге, рядом с раззолоченными генералами и
статскими в придворных мундирах - те и другие украдкой косились на нее, не в
силах побороть жгучего любопытства. Среди них вдруг мелькнуло знакомое
лицо - а в следующий миг, перехватив ее смятенный взгляд, камергер
Вязинский, во всем блеске шитья и орденов, с золотым ключом у бедра,
улыбнулся доброжелательно и широко, чуть поклонился. Но в глубине его глаз
таилась такая лютая злоба, что Ольге показалось, будто вокруг трескучий
мороз, когда звонко лопаются промерзшие насквозь деревья и птицы замерзают