"Александр Бушков. Сталин: Красный монарх" - читать интересную книгу автора

обобщений, которые слишком рискованны, чтобы их можно было считать научными
гипотезами. Тем не менее книга имела не только временный успех, но и
значительное влияние, и своим высмеиванием некоторых сторон культуры конца
столетия принесла обществу некоторую пользу".
Изящное словоблудие! Тот, кто хорошо знаком с интеллигенской манерой
оценок, прекрасно поймет, сколько здесь злобы и раздражения. Классический
пример словесной эквилибристики: книга лишь "претендует" на научный
характер, обобщения слишком рискованны, "значительное влияние" имело место,
но успех книги все же - "временный"... Ох, не случайно "Вырождение" Нордау,
будучи изданным в России в 1902 г., переиздания дождалось лишь через
девяносто три года. А Лозинский, кстати, всплыл потом у большевиков и долгие
годы подвизался на антирелигиозной ниве... И национальность, и профессия у
таких однозначны: "интеллигент"...
Забегая чуточку вперед, отметим, что после Октября интеллектуалов либо
уничтожали, либо высылали за границу - зато интеллигенция всех мастей самым
великодушным образом устроилась при большевиках, поскольку ее мировоззрению
как нельзя лучше отвечали лозунги "мирового пожара" и "нового народного
искусства". И правила бал почти двадцать лет, пока за нее не взялся как
следует Сталин - но об этом позже...
Метко припечатал ее Солженицын в статье "Образованщина": "Интеллигенция
сумела раскачать Россию до космического взрыва, но не сумела управлять ее
обломками. Потом, озираясь из эмиграции, сформулировала интеллигенция
оправдание себе: оказался "народ - не такой", народ обманул ожидания
интеллигенции". (Сравните с воплем из телевизора после известного
голосования: "Россия - ты одурела!" - А.Б.) Так в этом и состоял диагноз
"Вех", что, обожествляя народ, интеллигенция не знала его, была от него
безнадежно отобщена!
Добавлю - не "отобщена" в силу каких-то случайностей, а сама гордо
отгораживалась. Тот же С.Н. Булгаков предупреждал, что вера в мгновенное
революционное чудо преобразования мира и души человека может привести к
"особой разновидности духовного аристократизма, надменно
противопоставляющего себя обывателям". И разъяснял свою мысль: "В своем
отношении к народу, служение которому ставит своей задачей интеллигенция,
она постоянно и неизбежно колеблется между двумя крайностями -
народопоклонничества и духовного аристократизма. Потребность
народопоклонничества... вытекает из самих основ интеллигентской веры. Но из
нее же с необходимостью вытекает и противоположное - высокомерное отношение
к народу как к объекту спасительного воздействия, как к несовершеннолетнему,
нуждающемуся в няньке для воспитания "сознательности", непросвещенному в
интеллигентском смысле слова".
Этот "духовный аристократизм" привел к тому, что в первые десятилетия
после Октября среди лютовавших чекистов хватало самых что ни на есть
патентованных интеллигентов - от Менжинского до доктора Кедрова. По некоему
странному совпадению - или это не совпадение вовсе? - чуть ли не вся
гитлеровская верхушка состояла опять-таки из классической интеллигенции:
неудачливый художник, средний фармацевт, журналисты, вообще гуманитарии, не
добившиеся успехов в науке и оттого создавшие свою, "арийскую", людоедскую.
Теоретик нацизма Альфред Розенберг получал образование в высших учебных
заведениях Российской империи - рассадниках интеллигенции. Верховный судья
рейха Фрейслер в первые годы после революции участвовал в гражданской войне