"Александр Бушков. Последняя Пасха" - читать интересную книгу автора

Никогда ничего не просите. В крайнем случае лицемерно сокрушайтесь,
напирая на то, что свои обязательства вы свято выполнили, а подобного
форс-мажора ожидать не мог никто. Этого достаточно. Ручаться можно, что уже
совсем скоро пришедшие в тоскливый ужас чиновнички нач-нут названивать
милицейским деятелям в тяжелых погонах и трагическим голосом вопрошать
что-нибудь вроде: "Потап Потапыч, когда твои обормоты перестанут фигней
маяться? Заниматься им нечем, что ли?!" И последуют, к бабке-гадалке не
ходи, некие действия - то бишь утробное начальственное рявканье...
Смолин набрал еще один номер и тем же сокрушенным, исполненным
вселенской печали голосом пробубнил:
- Семен Сидорыч? Узнали? Богатым буду. Хотя с такими погаными
сюрпризами вряд ли... Огорчить я вас хочу. Редкость ваша неожиданно
оказалась в недрах вашего же ведомства как вешдок... Тут такие пляски...
Он в соответствующих выражениях вторично изложил недавнюю печальную
историю - и, выслушав ответный рык, перемежавшийся семиэтажными
конструкциями, опять-таки ни о чем не просил прямо, даже не заикался -
просто-напросто в голос печалился и сокрушался, не зная, как жить дальше...
Эта коллизия выглядела еще более интересно: поскольку неплохой, в
общем, мужик Сидор Сидорыч носил милицейские полковничьи погоны (кои, не
исключено, мог сменить вскорости и на генеральские). И была у него одна, но
пламенная страсть - клинки императорской Японии (вкупе, естественно, с
Маньчжоу-го и прочими подмандатными территориями). Тут как раз Смолину
подвернулся японский кортик, сам по себе достаточно стандартный, но с
неизвестной эмблемой на планке, каковая не значилась ни в одном каталоге.
Даже с относительно близкими по времени клинками Европы и прочих континентов
такое случается сплошь и рядом, что уж говорить о Стране восходящего солнца,
где обожали разнообразие эмблем и деталей. Нюансов тут масса: скажем,
флотский якорек с тросиком, имеющийся на эфесе, означает не просто флот, а
департамент морских тюрем. Но это исключительно в том случае, если тросик
перекинут через правую лапу якоря. А ежели через левую - то этот ножик
носили при парадной форме не просто флотские, не просто плавучие тюремщики,
а оркестранты означенного департамента. Условный пример, конечно, но именно
так дело и обстояло.
Сидорыч, лет двадцать собиравший свою коллекцию, узрев неведомый
специалистам экземпляр (подлинный стопроцентно!), конечно же, воспылал,
воспламенился, как любой знаток на его месте. И ручаться можно, барабанит
сейчас по клавишам, с матом вопрошая у коллег по конторе, какого хрена их
подчиненные занимаются ерундой вместо дела... Отчего в скором времени
опять-таки проистекут интересные коллизии. Как бы там ни обернулось, очень
скоро у Летягина накрученные старшие пацаны начнут язвительно
интересоваться, чем он, собственно, занимается вместо серьезного дела. И
будет означенный товарищ приплясывать, как ужик на горячей сковородке...
Боже упаси, никто не будет нарушать закон и оказывать давление на
следствие - но вот некие закулисные кричал-ки, ворчалки, материлки вскорости
произойдут...
Вот теперь можно было и предать себя в руки правоохранительных органов.
Смолин вылез из машины, перешел улицу на зеленый свет и после недолгих
неизбежных формальностей был допущен в здание РОВД, где, прикинув нумерацию,
поднялся на третий этаж, постучался в нужную дверь и был призван внутрь.
В небольшой обшарпанной комнатке стояли два стола - один свободный, а