"Александр Бушков. Это и моя война ("Серый Ферзь" #3)" - читать интересную книгу автора

необременительного трепа.
- Да он безобидный, - сказал Сварог.
- Сама знаю. Когда была маленькой, в деревне, у нас в амбаре целых два
жили. Косу мне заплетали. Ну, вон туда садитесь, что ли.
Он забрал топор и уселся за массивный стол, не близко и не далеко от
прочих посетителей, показывая, что новый постоялец не спешит обзавестись
друзьями, но никого и не сторонится. Тетка Чари, сделав несколько рейсов от
стойки, понаставила перед ним тарелок и кувшинов. Еда была простая, но
сытная. Розовый, впечатляющих размеров ломоть ветчины и соответствующая
краюха ржаного рассыпчатого хлеба с пропеченной корочкой. Желтоватый,
нарезанный толстыми кусками сыр вроде "Вологодского".
Блюдо с утонувшей в подсолнечном масле, обложенной зеленым лучком
селедкой, размерами больше похожей на щуку. Кольцо сухой колбасы "смерть
зубам". Плошка с горячим месивом из овощей...
- Ага, вот и фогороши ваши идут, торопятся, голубчики, с похмелья
небось...
Наметанным глазом легко вычислив заказчика, военно-полевой оркестр без
шума, с достоинством прошествовал от входа к столу и, как у себя дома, начал
занимать места. Тренькнула задетая струна, глухо загудел фанерный корпус,
когда братцы складывали свою музыку на край, подальше от тарелок.
Она принесла стопку оловянных стаканчиков, вложенных один в другой, -
для фогорошей, рассевшихся за столом и откровенно потиравших руки.
- За знакомство? - Сварог поднял стакан, разглядывая их.
Народ был колоритный - музыканты из снольдерских степей, в синих
штанах, желтых рубашках и красных жилетах, все потертое и штопаное, но на
шеях сверкают диковинные золотые украшения, а на пальцах - массивные золотые
перстни с крупными самоцветами. Этой привилегии - носить кольца с
драгоценными камнями - завидовали все сословия и гильдии, ибо подобным
правом обладали одни дворяне. Этот народ принципиально носил из оружия
только серебряные сабли против нечисти.
В самых диких и безлюдных местах ходил как по родной улице. Потому что
убить или ограбить фогороша считалось преступлением более мерзким, чем
убийство собственной матери.
- Как же это вы, ребятки, всей этой красоты с похмелья не спустили? -
спросил Сварог.
Старший, черный, как ворон, усач, сверкнул ослепительными зубами:
- С Сильваны, должно быть, ваша милость? Обычаев наших не знаете?
Подыхать будем, а не пропьем. Традиция. Фогорош может ходить хоть голым, но
если он при сабле и драгоценностях - чести его урона нет. Ваше здоровье!
Музыку лучше слушать после пары наперсточков, а чтобы играть и петь душевно,
потребно этих наперсточков не меньшее количество. Посему поднимем и
опростаем, не унижая себя закуской! У вас печаль или вовсе наоборот?
- Хороший человек умер, - сказал Сварог, ощущая уже после чарки коньяка
приятную сдвинутость сознания. - А потому урежьте-ка "Тенью жизнь
промчалась", да так, чтобы...
- И никак иначе! - успокаивающе поднял ладонь старший. - Дело знакомое
весьма и насквозь. Гей!
Они встали, разобрали инструменты - две явные скрипки, нечто похожее на
гитару, только прямоугольное, обвешанный колокольчиками бубен, -
переглянулись, кивнули друг другу и действительно урезали так, что все