"Александр Бушков. Это и моя война ("Серый Ферзь" #3)" - читать интересную книгу авторакабацкие шумы и все печали отодвинулись невероятно далеко, осталась только
мелодия, удивительным образом и лихая, и горестная: Гей, сдвинем чары! Трещат пожары, Звенят клинки и мчатся скакуны. Милорды, где вы? Заждались девы, Хоть мы бывали девам неверны... Гуртовщики уважительно замолчали, тихонько, чтобы не стукнуть, поставили кружки на стол. Тот, чья очередь была бросать кости, тоже замер, занеся стакан с костями высоко, да так и не перевернув. Только дремлющий в блюде с рыбьими костями господин никак себя не проявил. Тенью жизнь промчалась! Тенью жизнь промчалась! Тенью жизнь промчалась! Не плачьте обо мне. Тенью жизнь промчалась! Тенью жизнь промчалась! Бешено умчалась На белом скакуне... И уже не наши И мечи, и чаши, Белый аргамак, Знающий дорогу К черту или к богу. Конь мой белый, трогай... Скрипка рыдала над самой его головой, потом фогороши разомкнули кольцо, кружили меж столиков, то приближаясь к Сварогу, то отдаляясь, полузакрыв глаза, ничего не видя вокруг, ни на миг не прекращая игры. Сварог поднял глаза - трое из числа темных личностей сидели напротив и выразительно поглядывали на свои пустые стаканы, прихваченные со стола. Сварог налил им, пригляделся внимательно - рожи были самые продувные. - Внесем ясность, - сказал он, полез в карман, вытащил пригоршню серебра и аккуратно высыпал на стол. - Вот это все, что у меня есть. И я могу по-мужски угостить винцом кого-нибудь, но ужасно злюсь, когда меня, сиротиночку, хотят обидеть... Усекли? У него оставалось еще десятка три монет в потайном кармане и шаур, который легко можно было использовать как вечный агрегат по производству серебра, поскольку машинка не имела ограничителя ресурсов, но об этом он не стал распространяться. - Нет, такого даже грабить жалко, - сказал один, не отрывая, как и остальные, завороженного взгляда от серебряных кружочков. - Как дите малое... - Не понял, - сказал Сварог. - Мы, ваша милость, не записные душегубы и не святые, - сказал |
|
|