"Александр Бушков. Это и моя война ("Серый Ферзь" #3)" - читать интересную книгу автора

Сварог собрался было одарить старика грошиком и отправить восвояси, но,
услышав последнее название, встрепенулся:
- Ну-ка, давай про Кракена...
Старик, опасаясь, что заказчик передумает, плюхнулся на табурет,
водрузил на колени свою бандуру и с маху ударил по струнам, не тратя времени
на настройку. Похоже, его агрегат после любой настройки звучал бы гнусаво, и
Сварог примирился с неизбежным. Услышав пение старца, Шаляпин с Карузо
наверняка удавились бы, предварительно придушив дряхлого менестреля, но
дребезжащий голос старика обладал одним-единственным достоинством - он
вонзался в кабацкий гомон, как шпага в бисквит, и Сварог, несмотря на шум
вокруг, легко разбирал каждое слово:

Удачи императоры,
Бродяги ста морей,
Кто в вице-губернаторы,
А кто и на нок-рей.
Э лон аллэ, э лон аллэ,
А кто и на нок-рей...

Баллада оказалась длиннейшей, изобиловала каноническими повторами и
надоедливыми припевами, но Сварог героически слушал и постепенно убеждался:
несмотря на горы словесного мусора, кое-что попало в балладу из реальности.
Несколько раз упоминалась баркентина "Беспутная русалка", имена моряков,
весьма настойчиво - Море Мрака и Ферейские острова с названиями портов и
даже улочек, селений, скал и отмелей. Описание Великого Кракена и жаркого
сражения даже несведущему казалось нагромождением древних ходячих штампов,
но финал видался неожиданным. В противоположность подавляющему большинству
баллад, вещавших о достижении конкретных целей - или, наоборот, о конкретном
проигрыше, - эта гласила, что "дальнейшее знают лишь немые волны". Которые,
понятное дело, никому не могут поведать ничего определенного о судьбе
схватившихся в поединке смертельных врагов. Это было весьма нетипично.
Что-то попало туда прямиком из реальности, от тех, кто знал что-то, видел,
встречался... Или от тех, кто знал знавших, что в принципе одно и то же.
Откуда, скажите на милость, в балладу попала строфа "не ищите его среди
мертвых, не найдете его средь живых"? Такое можно было услышать только от
того, кто прекрасно знал, что так все и обстоит...
Когда дряхлый бард умолк наконец, с размаху вдарив всей пятерней по
струнам и с закинутой головой испустив печальный вопль, Сварог налил ему
вина и принялся допрашивать с пристрастием. Но ничегошеньки не узнал.
Баллады, как повелось исстари, странствовали от одного певца к другому,
разгуливали в списках, и барды, если не были авторами исполнявшихся ими
творений, знали о их истории не больше, чем граммофон - о биографии Шопена.
След обрывался, его попросту не было.

Глава третья. Прекрасные амазонки

Когда до заката оставалось совсем немного, он стоял у фальшборта,
достигавшего ему до пояса, и смотрел, как уплывают назад обветшавшие
каменные дома Адари, облицованный каменными плитами причал с зиявшими
многочисленными проплешинами, в которые энергично перла высокая сорная