"Александ Бушков. Сталин: Корабль без капитана" - читать интересную книгу автора

фактически назначала императрица. Времена стояли сложнейшие и тяжелейшие,
страна откровенно катилась под откос, все разваливалось. Кто же становился
избранниками ее величества?
Восьмидесятилетний Горемыкин, пребывавший в откровенном старческом
маразме. Штюрмер, личность совершенно бесцветная и не пользовавшаяся никаким
авторитетом где бы то ни было. Последним премьером империи стал
семидесятилетний князь Голицын, заведовавший ранее благотворительными
учреждениями царицы. Когда друзья спросили старичка, зачем он принял столь
хлопотливый пост, тот, мечтательно улыбаясь, прошамкал: "Чтобы было одним
приятным воспоминанием больше!".
Приятных воспоминаний не оказалось. При первых известиях о февральских
беспорядках в Петербурге Голицын с чувством выполненного долга подал в
отставку и отвечал по телефону встревоженным сановникам и генералам, чтобы
его больше не беспокоили...
Что творится со страной и что представляет собой царственная чета,
видели все. Причем задолго до Февраля. Безусловно, стоит привести обширные
выдержки из дневника профессора Б. В. Никольского. Профессор римского права,
он преподавал не только в Юрьевском и Петербургском университетах, но и в
элитарном училище правоведения. Не либерал, не демократ, наоборот, один из
ярых и активных монархистов и руководителей "Союза русского народа".
"Неверность его ужасна (это Никольский пишет в 1905 г., вскоре после
того как побывал на аудиенции у Николая). Он, при всем самообладании и
привычке, не делает ни одного спокойного движения, ни одного спокойного
жеста... Когда говорит, то выбирает расплывчатые, неточные слова и с большим
трудом, нервно запинаясь, как-то выжимая из себя слова всем корпусом,
головой, плечами, руками, даже переступая... Точно какая-то непосильная ноша
легла на хилого работника, и он неуверенно, шатко ее несет...
...Я думаю, что царя органически нельзя вразумить. Он хуже, чем
бездарен! Он - прости меня Боже - полное ничтожество...
...Мне дело ясно. Несчастный вырождающийся царь с его ничтожным, мелким
и жалким характером, совершенно глупый и безвольный, не ведая, что творит,
губит Россию...
...Конечно, если бы я верил в чудеса, и в возможность вразумить
глупого, бездарного, невежественного и жалкого человека, то я предложил бы
пожертвовать одним-двумя членами династии, чтобы спасти ее целость и наше
отечество. Повесить, например, Алексея и Владимира Александровичей,
Ламздорфа и Витте, запретить по закону великим князьям когда-либо занимать
ответственные посты... Еще если бы можно было надеться на его самоубийство -
это все-таки было бы шансом. Но где ему!"
Как видим, дела и в самом деле невероятно плохи, если один из идеологов
монархизма и "черной сотни" всерьез размышляет наедине с самим собой о том,
что неплохо было бы повесить парочку великих князей...
Чуть позже мы познакомимся именно с этой парочкой и поймем, за что
Никольский желал бы видеть их на эшафоте. А пока отрывок из дневника еще
одного монархиста, консерватора и черносотенца М. О. Меньшикова, написанного
уже после революции:
"...не мы, монархисты, изменники ему, а он нам. Можно ли быть верным
взаимному обязательству, которое разорвано одной стороной? Можно ли
признавать царя и наследника, которые при первом намеке на свержение сами
отказываются от трона? Престол есть главный пост государственный, высочайшая