"Александ Бушков. Сталин: Схватка у штурвала" - читать интересную книгу автора

он любил себя именовать, быстренько установил подобие дипломатических
отношений с Украиной гетмана Скоропадского и Германией. Немцы и украинцы
суверенную державу признали правда, опять-таки неофициально, без присылки
полномочных послов и грома оркестров. Окрыленный Краснов сочинил письмо
кайзеру Вильгельму, в котором без ложной скромности просил пособить в массе
мелких просьбишек: чтобы кайзер помог вернуть Донской державе Таганрогский
округ, надавив для этого на Украину; чтобы кайзер посодействовал передаче
Дону "по стратегическим соображениям" Воронежа, Камышина и Царицына, надавив
для этого на Москву. А взамен, если отбросить дипломатические обороты,
обещал впредь становиться в любую позицию из "Камасутры", какая только будет
Германии угодна.
Губа у атамана была не дура. Таганрог - это угольные шахты и заводы,
Царицын (нынешний Волгоград) - выход в Каспийское море... Господа казаки
всерьез собирались строить сверхдержаву - и полагали себя отдельной нацией.
Так и было написано в "Законах Всевеликого Войска Донского": "Три народности
издревле живут на Донской земле и составляют коренных граждан Донской
области - донские казаки, калмыки и русские крестьяне". Себя донцы русскими,
как отсюда явствует, отнюдь не считали. А потому подданных новоявленной
державы быстренько разделяли на две категории: "казаков" и "граждан". На
бумаге и те и другие считались полностью равноправными, но мы-то прекрасно
знаем, что бывает, когда население официально делят на две категории...
Всерьез воевать с большевиками донцы не собирались. Из примерно
тридцати пяти тысяч строевых казаков в Добровольческую армию Деникина
поступило всего четыреста. Ничего удивительного, что Деникин, с бессильной
злостью взиравший на эти политические новости, сказал однажды: "Войско
Донское - это проститутка, продающая себя тому, кто больше заплатит".
Краснов не на шутку разобиделся и, в свою очередь, обозвал Деникина
"изменником", апологетом "старого режима", "оскорбившим жестоко молодые
национальные чувства казаков".
Так и просуществовала недолгое время эта опереточная "держава" - в
конце концов она все же послала воевать с большевиками несколько мелких
отрядов, которые бросили фронт в Воронежской губернии и повернули домой,
рассчитывая отсидеться. Не удалось. Пришли красные и устроили то, что нам
теперь известно как "расказачивание". Между прочим, одним из предводителей
репрессий был даже не многократно руганный Свердлов, а Андрей Лукич
Колегаев, многолетний член партии левых эсеров, к большевикам перешедший в
восемнадцатом. Именно он, член Реввоенсовета Южного фронта, отправлял армиям
директивы, превосходившие даже циркуляры Свердлова: выжигать восставшие
хутора, расстреливать всех, принимавших не только прямое, но и косвенное
участие в восстаниях, расстреливать каждого десятого, а то и пятого. Вот
только о Колегаеве наши национал-патриоты предпочитают помалкивать,
поскольку он никак не годится по своему стопроцентно славянскому
происхождению на роль жидомасона...
Примерно так же, как и донцы, вело себя Кубанское казачье войско:
Кубанская рада провозгласила самостийную державу, вступила в дипломатические
отношения с заграницей вроде Грузии, успела даже провести с Донской державой
экономическую войну, совсем как настоящую, перекрыв свои суверенные границы
для донских товаров. С красными держава опять-таки не воевала толком, а
когда спохватилась, было поздно: на нее двинулись уже не кучки партизан с
красными лентами на шапках, а регулярная Красная Армия. И кубанцам