"Ариэль Бюто. Самурайша" - читать интересную книгу автора

вцепившись в ручку коляски. Дело, в конце концов, ее, мне болтать некогда:
Эрик придет заниматься со мной математикой. Я как заяц петлял между
колясками, ранцами и родителями, но далеко уйти не успел. Скрип тормозов,
звук удара, крики напоминают саундтрек фильма, но это не кино. Очевидно,
китаянка пошла через дорогу, не посмотрев по сторонам, и проезжавшая машина
отбросила коляску на тротуар. Коляска сложилась в гармошку, на манер
каскадерской тачки. Все стоявшие во дворе завопили от ужаса, матери прижали
к себе детей, что выглядело верхом идиотизма - движение на улице сразу
перекрыли.
Водитель, давший пинок коляске, с криком выскочил из машины, я
отвернулся, чтобы не смотреть, а он сунул руки под одеяльце, чтобы проверить
ребенка. Я поискал глазами китаянку и увидел то, чего никто не заметил: она
убегала. Мне стало ее ужасно жалко, я подумал - мы похожи, она просто не
хочет смотреть на своего мертвого, раздавленного ребеночка.
У меня за спиной уже никто не кричал, раздавались только ахи да охи. Я
обернулся в тот момент, когда водила снова садился за руль, и кинулся к
машине, чтобы не дать негодяю скрыться с места преступления, но меня
перехватила мать одноклассницы. Я отбивался, пытался вырваться, но у нее
железная хватка. Дети - мое слабое место. Я заорал, чтобы привлечь внимание
других матерей, но мне ответили, что все в порядке, все хорошо, и приказали
успокоиться. Я, конечно, не поверил: чем хуже обстоят дела, тем откровеннее
взрослые врут детям.
Белая как полотно Люси берет меня за руку. "Не волнуйся, Тео. Китаянка
всех провела. В коляске был не ребенок, а кукла". Удар оказался жестоким.
Меня трясло, хотелось плакать, я не понимал, что чувствую - страх или
облегчение. Мама Люси предложила отвезти меня домой, и мы сделали вид, что
забыли о китаянке и ее фальшивом младенце. С тех пор я больше ни разу не
видел ее у школы и в конце концов вообще забыл.
А потом увидел фотографию в газете. И прочитал, что Эрик был женат на
какой-то японке, которая тоже умерла. Дикая чушь! Тем более дикая, что
журналисты не знают самого невероятного: мертвая японская жена Эрика и моя
китаянка с коляской - одна и та же женщина...

Глава 14

На первые гонорары за концерты дуэта Берней Эрик и Хисако сняли
трехкомнатную квартиру на Монмартре, на самом верху Холма. Сидеть рядом за
роялем, слушать музыку и заниматься любовью они могли бы и в одной комнате.
Их брак был заключен стремительно и почти секретно, единственной "статьей"
брачного договора стало поставленное Хисако условие никогда не врать друг
другу.

"Если поклянешься всегда говорить мне правду, будешь моей единственной
настоящей семьей".
Эрик и Хисако сидят в кабине большого колеса обозрения, она слегка
отодвигается и опускает взгляд на тянущийся от площади Согласия сад Тюильри.
Сверху переплетения аллей напоминают сеть вен, а фонтаны - сгустки темной
крови.
"Понимаешь, если ты солжешь мне один раз, это может войти в привычку".
Когда колесо останавливается, их кабинка замирает в верхней точке.