"Михаил Бутов. Астрономия насековых" - читать интересную книгу автора

- А, - сказал Терентьев.
- Да просто посидим поболтаем. Что-нибудь о жизни своей расскажете, о
пристрастиях: эстетических там, философских... Потом я склею- пальчики
оближешь!
Мы и согласились. Только вспомнили, что в Элкиной квартире (это, точнее,
ее свекрови квартира) обстановочка завтра предполагается совсем
неподходящая. Потому что за какой-то нуждой должны возвратиться с дачи сама
свекровь и ее сын, безработный Элкин муж, спившийся на той почве, что не
состоялся как некто высоколобый- не то лингвист, не то литературовед, и
звереющий хот и разнохарактерно, но в одинаковой степени и когда выпьет, и
когда почему-либо воздержится, так что мамаша от греха подальше удаляется с
ним в деревню с апреля по ноябрь.
Но Элка тут же придумала выход:
- А мы на крышу, на крышу! Лестница на чердак как раз в нашем подъезде.
Там замок есть, но это только для виду. Очень, кстати, модно сейчас, если
интеллигенция в телевизоре проповедует с крыш! Я думал было возразить, что
себя-то к интеллигентам не причисляю: мне, например, даже воровать
доводилось,- так что предпочел бы скверик какой-нибудь, с фонтаном или, на
худой конец, с клумбой. Но остальным вроде понравилось, и я не стал
встревать, поскольку остался бы все равно в меньшинстве. И что теперь? Уже
и в уши надуло так, что до ночи будешь обеспечен головной болью. И даже
лавочки тут нет, чтобы можно было прижаться друг к другу, обменяться
животным теплом. А единственное, чего, судя по всему, мы еще можем
дождаться,- дождя. Когда он начнется, отсюда мы, конечно, слезем. Но и это
только с одной стороны победа. С другой жекаждый изобрел какой-нибудь
серьезный предлог, когда уходил из дома, и теперь придется убивать время,
потому что, если вернешься раньше срока, достоверность легенды окажется под
сомнением и в следующий раз, чего доброго, тебя уже отслеживать начнут.
Элка здесь, оказывается, не впервые. У нее тут даже что-то вроде садика.
Ящики фанерные- наверное, из магазина внизу,- а в них задыхается в каменной
земле несвежая трава, кое-где уже совсем пожухлая. Нет ни цветов, ни
растений, какие при благоприятных условиях могли бы ими стать. Элка
утверждает, что в Европе у всех так. Мне почему-то кажется, что не совсем
так, но неохота ее огорчать, поэтому в обсуждение этого вопроса мы не
вступаем. Элка сидит и смотрит на свой газон. Сидит она на дощечке, а
дощечка положена прямо на гудрон, которым крыша залита. Колени подтянула к
подбородку. Терентьев чуть в стороне стоит и глядит вниз- все еще
высматривает репортера. Вчера мы все ему объяснили и показали- он не мог
заблудиться. Значит, попросту не поехал. Трепло. А говорил, что только за
камерой забежит в обед на студию- и прямо сюда. Макаров сидит возле Элки на
высоком, в треть человечьего роста, и довольно широком бетонном парапете,
идущем по краю крыши, и тоже иногда вниз посматривает, при этом опасно
перегибаясь, зависа над пропастью всей верхней половиной тела.
- Ты перестань сейчас же!- в который раз уже визжит Элка.- У меня мурашки
по коже, когда ты так вывешиваешься!


Макаров поднимает вверх ноги и балансирует совсем уже на одной точке-
правда, руки держит наготове, чтобы в случае чего за край удержаться. Тогда
Элка валится набок, обхватывает его лодыжки и тянет обратно.