"Михаил Бутов. Известь" - читать интересную книгу автора

- Знаете, гибель его не идет у меня из головы. Я ведь еще тогда
удивился: раньше и представить не мог, чтобы Лежнев позволил себе не
согласиться с приказом. При его-то чувствительности к офицерской чести...
- Подождите. Вы хотите сказать, что он оспаривал боевой приказ?
- Да нет, речь не о каком-то демонстративном неподчинении... Мы должны
были удерживать один из малых мостов, дать основным силам возможность
оторваться. То есть нужно было две улочки блокировать, которые к нему
выходили, и железнодорожное полотно...
- Ротой? - спросил Лампе.
- Куда там! Четыре отделения. Я назначил позиции, а Лежнева с
пу-леметчиком и еще одним юнкером послал к переезду, к будке смотрителя -
крепкая там была такая каменная будка. И вот тут он вдруг подошел и
попросил, чтобы я поставил его в любое другое место, только не туда.
Спрашиваю: почему? Он мялся, мялся, но признался все-таки, что имеет причины
полагать, будто возле этого домика непременно будет убит. Я и подумал:
ладно, со всяким бывает, - отправил его с другим отделением.
Лампе попытался вспомнить, не по этому ли мосту переправлялся и их
полк. Похоже, что нет - во всяком случае, ни каменной будки, ни улиц он
рядом не заметил: был большой пустырь, застроенный лабазами и баньками.
- Они атаковали сразу по трем направлениям. Правую улицу мы еще
держали, но по второй и по полотну у них был слишком большой перевес. Тут,
слава Богу, дали команду отступать: время мы уже выиграли. Большая часть
людей благополучно отошла за мост, Лежнев тоже, минеры уже взрывать
готовились; но человек восемь все-таки оказались отрезаны пулеметом, к
какому-то сараю прижаты, вроде дровяного склада. Мы за мостом быстро
перестроились для контратаки, но как только снова оказались на том берегу,
нас тут же положили на землю еще два пулемета. Главное, нам все очень хорошо
видно: пока они там стоят вплотную к стене, пулеметчик, который за ними
следит, достать их не может; но стоит им от стены сделать шаг - и все,
окажутся под огнем. И ползти бессмысленно: там пригорок. А с другой стороны
их уже обходят, через три минуты все будет кончено. Единственный выход был:
уничтожить пулеметчика; но с земли по нему стрелять - только терять время. А
подниматься, рисковать всеми ради восьмерых - безумие. Знаете, тот самый
момент, когда необходимость подвига так очевидна, что не совершиться ему уже
как бы и невозможно. Я, собственно, с самого нача-ла был уверен, что именно
Лежнев вызовется. Только не думал, что он бросится так отчаянно - просто
сорвется, и все. Ну а тут уж оставалось толь-ко следить. Вот здесь будка
была, здесь пулеметчик.
Поручик пальцами начертил в воздухе перед собой.
- А Лежнев пошел по дуге, чтобы пулеметчику в поле зрения не попа-дать.
Я вижу: добежал, стреляет. Тот его все-таки заметил, попытался развернуться,
но Лежнев успел, выстрелил первым. Я-то думал, он там и укроется, в этой
ложбинке, но оказалось, что с той стороны она простреливается насквозь. А
потом один из пулеметов, что нас держали, захлебнул-ся - лента кончилась или
перегрелся. Против одного ствола с двухсот метров я уже решился атаковать.
Встаем. Те, от сарая, тоже уже в нашу сторону ползут. А я все за Лежневым
слежу и только удивляюсь: двадцать раз уже должны были убить, а он невредим,
даже не ранен. Выбора у него уже не оставалось: только к той будке и там нас
дожидаться. Всего тридцать метров и нужно было одолеть, а дальше уже
начиналась такая зона, куда с их позиций обстрела не было. Он вроде бы