"Михаил Бутов. В карьере" - читать интересную книгу автора

расколовшихся, с бутылочное горлышко или более тонких, чем карандаш. Мальчик
кинулся набирать их, зачерпывая подряд, в полиэтиленовый пакет, но вдруг
застыл, осознав, что белемнитов действительно - без числа и они повсюду.
- Подожди, стой, - сказал отец. - Не надо так, без разбора. Давай
высыпай все это обратно. Ты старайся искать неповрежденные, хорошей формы,
чтобы кончик острый не был отбит. Потом будем из них для коллекции отбирать
лучшие.
Он поднялся на склон и отсюда мог видеть по ту сторону гребня еще и еще
курганы: серые, черные, бурые, даже красные, - они тянулись и тянулись, один
за другим, в несколько рядов, как хребты сгладившихся, немолодых гор, если
смотришь на них из самолета. Трава не скрывала цвет земли, и с удаления
отвалы представлялись одинаково голыми. Их монотонный порядок ломали сияющие
под солнцем песчаные долинки. Внизу, в затопленном карьере, поблескивала
вода. Отец оборачивается. Недостроенные дачи, красный флаг, желтое поле,
чистое синее небо.
Сколько лет - десять, больше десяти - прошло с тех пор, как он выполнял
здесь свой первый самостоятельный заказ? Двадцать тысяч белемнитов по десять
центов за штуку. Деньги платил чудаковатый с виду, однако хваткий итальянец,
коллекционер и торговец окаменелостями, - подобных энергичных людей тогда
немало понаехало в прежде закрытую страну. Отец взял палатку и позвал с
собой приятеля. Дач не было еще и в помине, бугристое нагое поле с бадыльем.
Осень, холод, на земле снежная пудра. В карьер так и не спустились и по
отвалам не карабкались, все собрали за два дня прямо на поле. Жевали
холодные консервы, грелись спиртом, очень веселились и не верили, что правда
выручат такую астрономическую сумму. И странно было бы не сомневаться, и
глупо не веселиться, если в последний раз месячной зарплаты на
государственной службе у них не вышло и по четыре доллара. Приятель до сих
пор при всякой встрече с восторгом вспоминает приключения и забавные случаи
тех дней, которые, выходит у него, и были-то сплошным приключением и
забавным случаем. А отец завидует, потому что больше не умеет собрать в одно
"я" с собою нынешним себя десятилетней давности.
- Пап, а где аммониты? - крикнул мальчик. - Тут одни кусочки...
- Поднимайся сюда. - Отец протянул руку, когда подъем стал для мальчика
слишком крутым. - Помнишь Носова?
- Дядю Носова? - сказал мальчик. - У которого собака Фима?
Сегменты спиральных аммонитовых раковин просыпались у него из кулака, и
он нагнулся, чтобы их подобрать.
- Это с ним мы когда-то здесь промышляли, - сказал отец. - Вот тогда
аммонитов было полно.
Отчего-то интерес у заграничных торговцев к подмосковному
палеонтологическому материалу просыпался строго в слякотные и холодные
месяцы. Белемниты собирали в ноябре, на другой год устойчивый спрос на
аммониты держался в марте, в апреле, и с конца сентября - опять до поздней
осени. Стало быть, каждое утро, без выходных: полтора часа электрички, час -
автобус до поселка и семь километров до карьера пешком; вечером - все в
обратной последовательности. А летом, когда могли бы благополучно и подолгу
жить в палатке прямо на карьере, - летом ничего, мертвый сезон. От поселка,
договорившись с рабочими, скоро стали ездить на техническом поезде по
карьерной узкоколейке. Тепловозик с платформой и вагонетками тащился по
странным, застывшим местам: по оврагам, по вывороченной земле, мимо сухих,