"Михаил Бутов. В карьере" - читать интересную книгу автора

стального цвета, суковатых или одноруких деревьев; и никогда никакого
движения не наблюдалось в этом ландшафте - даже птиц. Еще через год отец
специально купил подержанную "Ниву", получил права - а заказов на здешние
окаменелости уже не поступило: видно, заполнились магазины и в Старом, и в
Новом Свете. С дальнего конца карьера уходила узкоколейка. Сегодня они с
мальчиком туда не доберутся.
- Идем дальше, - сказал отец. - В каждом отвале может быть что-то свое.
- Тогда пошли за аммонитами, - сказал мальчик.
- Большими, как колесо?
- Не обязательно, - сказал мальчик. - Как ладошка.
- Твоя или моя?
- Как мамина, - засмеялся мальчик, ожидая какого-нибудь шуточного
подвоха, и увернулся, когда отец хотел поправить ему кепочку.
- Все-таки, малыш, - сказал отец, - хорошего, целого аммонита мы вряд
ли отыщем.
- Почему? - сказал мальчик.
- Они хрупкие. Не такие прочные, как белемниты.
- Ты же говорил, здесь есть аммониты.
- Я давно здесь не был. Аммониты нужно брать нетронутыми, прямо из того
слоя, где они отложились. А он теперь под водой.
- Почему? - сказал мальчик.
- Карьер перестал работать, воду больше не откачивали, она заполнила
все низкие места. Так всегда бывает. Это старый карьер. Ползал взад-вперед
по рельсам здоровенный роторный экскаватор, размером с пятиэтажный дом, рыл
яму, землю сыпал на другой берег. Большую часть аммонитов уже в ковшах
перемололо. Но если и попали в отвал сколько-то невредимых, они целыми
остаются, только пока спрятаны в земле. Едва покажутся на поверхности -
дождь, ветер, просто сырость в считанные дни их разрушают.
Мальчик расстроился. Чертовы пальцы, что он успел собрать, показались
ему вещью неинтересной, нестоящей, ненужной. А отец пустился рассказывать -
в самом деле, забавно было вспоминать, передавать словами историю их
веселого и удачного предприятия. Как сперва, по колено в воде, которую тогда
хотя и удаляли, но недостаточно быстро, чтобы не оставалось вовсе, они
копали тонкий слой с аммонитами как бы с торца, из карьерного разреза, и
добыть таким путем за день удавалось совсем немного. Но со временем дядя
Носов, у которого теперь собака Фима, сообразил, что за всякий, даже
плохонький, аммонит им платят больше, чем стоит в Москве в самом
раздорогущем коммерческом ларьке бутылка водки. С тех пор день начинался
передачей трех бутылок бригадиру карьерных рабочих. Ему объяснили, что
аммониты нужны для диссертации.
- А зачем столько? - удивился бригадир. - Они же все одинаковые?
- Это для вас одинаковые! - вдруг вполне натурально вспылил Носов. -
Для неспециалистов, конечно, одинаковые! А мы изучаем видовую изменчивость.
Внутри вида! Изменчивость! Вам понятно?!
- Да что уж, - сказал бригадир, почесал в затылке и больше вопросов не
задавал. - Эй, Артур! - крикнул он, задрав голову. - Накопай-ка ребятам
ракушек!
Гигантская стрела медленно проплывала над их головами, опускалась на
новом месте. И огромный, с двумя десятками ковшей, ротор экскаватора
неожиданно точными для такого мастодонта, чуть ли не грациозными движениями