"Кордия Байерс. Девон: сладострастные сновидения " - читать интересную книгу автора

головой, вроде бы выражая сочувствие, но оно не отразилось ни в голосе, ни в
содержании его слов:
- Мисс, у вас нет права что-либо требовать от меня. Вы отныне - моя
собственность. И я могу сделать с вами все, что считаю нужным.
- Я... я, я вас, по-моему, не расслышала как следует, - заикаясь, с
возмущением проговорила Дэвон. - Я ничья собственность, я принадлежу только
сама себе. И я должна вернуться в Англию. Я должна попытаться отстоять
Макинси-Холл от кредиторов.
- Боюсь, вы ошибаетесь. В королевском указе о помиловании есть пункт о
том, что вы должны будете отправлены в Виргинию, где станете моей
пожизненной рабыней. Что касается Макинси-Холла, он уже продан с молотка. За
какие-то пенсы - даже долги не удалось покрыть.
Дэвон уставилась на Хантера так, как будто перед ней был чужеземец,
говоривший на каком-то незнакомом языке, потом резко отвернулась. Только
опущенные бессильно плечи выдавали ее состояние. Она подошла к иллюминатору
и, не поворачиваясь, обратилась к Хантеру с тихой просьбой:
- Мой господин, могу ли просить вашей милости побыть одной и оплакать
бабушку?
Хантер медленно встал. Боль, которая слышалась в голосе Дэвон,
напомнила ему о том, как он сам переживал смерть своих родителей. Он мог
понять ее желание остаться одной, но он знал и другое - что ей сейчас нужно
утешение. Когда умерли его родители, он отдал бы все свое состояние за
несколько слов утешения - кто бы их ни высказал. Но никого не было. Ему
пришлось забыть о своей боли, заняться сестрой, текущими делами имения и
верфей. Забыв о том, что он решил раньше, Хантер подошел к Дэвон и положил
руку ей на плечо. Он не произнес ни слова, жест был достаточным выражением
сочувствия. Дэвон судорожно вздохнула и высвободилась. Он почувствовал, что
она отвергает его утешения. Ну что ж, тем лучше. Он сделал все, что мог,
даже проявил нестойкость, больше этого не будет.
- Я вас оставляю одну, мисс.
Дэвон подождала, пока за Хантером закрылась дверь, и предалась своему
горю. Хотелось выплакаться, но слез не было. Был ко-
мок в горле. Печаль, гнев, жалость к самой себе, уязвленная гордость -
все это слилось вместе, и она, коротко выругавшись, с силой ударила кулачком
по обшивке каюты. От удара кожа на костяшках лопнула, потекла кровь. Дэвон
смотрела, как ее капли стекают по белой коже, и думала: ну чем она заслужила
такую судьбу, что у нее отняли то, чего жаждет каждое человеческое
существо, - любовь. За последние годы, проведенные с леди Макинси, она
ощутила какое-то подобие этого чувства - а теперь и это у нее отняли. Бог
дал, Бог взял..
- Но почему? - сердито пробормотала Дэвон, заставившись на голубой
горизонт - Почему ты не оставил меня на кухне, где у меня вообще не было
никаких надежд? Нет, ты дал мне почувствовать, как это может быть - когда
тебя любят, когда ты в семье, когда у тебя есть, о ком заботиться. Знаю, я
была для бабушки просто заменой моей сестре, ну и пусть, все равно хорошо
было. Почему, Господи? Почему ты взял ее от меня? Что я такого уж ужасного
натворила, что ты так меня наказал?
Она прижалась лбом к обшивке, пытаясь спрятать от всего мира выражение
глубокой муки на лице. "Я просто хотела иметь семью Неужели это так плохо?"
Она сдержала богохульные слова, которые едва не сорвались с ее губ. Да,